Грешным делом. Яков Пикин
эйфории.
Наша инструментальная группа должна была играть на дощатой эстраде, прикрытой сверху лишь настилом от дождя. Зрители сидели под открытым небом. Поэтому если накрапывало, туристы, немного потанцевав под зонтиками, уходили. Но были три девушки, которые оставались даже тогда, когда начинался дождь. Смеясь, они забегали к нам под навес эстрады, пока мы играли и, пританцовывая, ждали, когда дождь кончится.
Девушек звали Зоя, Наташа и Сесилия. По их словам девушек они просто обожали игру нашей джаз банды. Не знаю почему, но Зимкин -старший прозвал их городскими фиалками. Может, из –за сладкого запаха духов, которым пользовалась одна из девушек, кажется, Наташа. В них действительно было что –то от фиалок! Вы хоть раз останавливались возле городских клумб, чтобы полюбоваться ими? Я например, очень часто подолгу замирал возле каменных городских чаш, разглядывая невероятной красоты, будто сотканные из глянцевого ситца фиолетовые лепестки, завораживающие рисунки на их трепетных соцветиях, бахрому тычинок и золотистый месяц каймы. Эти цветы гипнотизировали меня, вызывая в моей душе почти сакральный трепет, поэтому сорвать хоть одну из них –ни, ни! – что вы, на это у меня никогда бы не хватило смелости!
Так вот, когда шёл дождь, девушки стояли рядом, притоптывая в такт, и их можно было принять за группу нашего бэк-вокала. Правда, стоило дождю кончиться, они уходили со сцены, помахав нам ручками, но спустившись вниз, всё -таки не уходили, а рассевшись на первом ряду веранды, продолжали слушать. Если мы начинали играть что –то весёлое, то они подскакивали и начинали танцевать. Или, если не танцевали, то просто сидели и улыбались, хлопая в такт. Они были нашими искренними поклонницами и, конечно, каждый из нас принимал это на свой счёт. Не знаю, как у остальных, но у меня от улыбки одной из них Сесилии, или как называли её подруги Цили, просто замирало сердце!
Надо сказать мужчины в нашей банде, называвшейся «Последние могикане» собрались не то, что с опытом, а прямо-таки тороватые. Руководителю группы Авангарду Зимкину было под шестьдесят, гитаристу Паше Войкову тридцать с хвостиком, барабанщику Толе Нигматуллину и клавишнику Вилли Герасимову в сумме было сорок пять, мне единственному семнадцать.
В коллектив я попал, как вы уже поняли, случайно. Ну, а предыстория была таковой: перед самым отъездом на зону отдыха Авангарда позвали к телефону и сказали, что его шестидесятитрёхлетнего друга и товарища бас –гитариста увезли с инфарктом в больницу. Взявшись за голову, Авангард начал причитать, бегая по квартире. А всё потому, что заменить музыканта, утверждённого Москонцертом, было делом непростым. Ставка гитариста в те годы была мизерной. Хороший музыкант на неё бы не пошёл. Чтобы повысить ставку требовались согласования, которые бы заняли недели, в то время, как выступления начинались уже завтра. Тут Тарасик и предложил отцу взять меня.
– А разве он знает ноты? – Спросил сына Авангард.
– Ну, ля –мажор от фа –диез то он отличит, – пошутил Тарас, однако тут же поправился:
– Вообще