Прогулки по Ростовской области. Владимир Ходзинский
и по возможности с этими лужами не связываться. Зато о прошедших праздниках здесь напоминал боярышник. Развешенные на лысых ветках, ярко-красные и круглые, ягодки его напоминали то новогодние игрушки, то конфеты, то мармеладки или драже M&M’s.
Наконец, домишки на том берегу Аксая пропали, и мы почувствовали себя целиком на природе. Дальше река выглядела безлюдной. Никаких мостиков и понтончиков не торчало больше по берегам: только плотный буровато-серый конвой леса сопровождал ее впереди.
Пока я замешкался с фотоаппаратом, чтобы запечатлеть пейзаж, Саша забрался на пригорок и принял выжидательно-требовательную позу.
– Ну чего ты там опять застрял, Шрайбикус? – спросил он, глядя на меня, ехидно улыбаясь и морщась от солнца. – Мы идем дальше или как?!
– Каким словом ты меня только что назвал? – удивился я. – Это ругательство такое?
– Шрайбикус. Ты что, не слышал никогда? Ты, наверное, английский в школе учил. Это персонаж такой из старых школьных учебников по немецкому. Типа корреспондент с фотоаппаратом.
– Не-а, не слышал.
– Он вечно везде все фоткает, везде свой нос засунет. И все-то ему надо и любопытно. Прям как ты.
– А ты похож сейчас знаешь на кого? – задал я встречный атакующий вопрос и тут же сам на него ответил: – На Дядюшку Ау!
– На кого?
– Ты что, мультиков в детстве не смотрел? На Дядюшку Ау, лешего из советского мультика, который жил в избушке в лесу, аукал и своим видом пугал людей. Ты тоже прям какой-то почти леший на фоне этой чащи у тебя за спиной.
Тулуп, который Саша решил на время снять из-за солнца, теперь висел у него на плечах и кое-где навыворот, прямо как шкура убитого на охоте животного. Но самое большое сходство наблюдалось, когда он снимал шапку и наружу вываливались спутанные длинные волосы. Как-то Саша сказал мне, что никогда не бывал в парикмахерской и в этой жизни туда не собирается. Шутил он или нет – я так до сих пор и не разобрался.
– Вот спасибо! – ответил Саша якобы слегка обиженно.
– Да не за что! Но вообще-то это положительный герой, – заметил я, в то время как Саша развернулся и собрался идти. – Нет, стой! Не уходи с места! Дай-ка я тебя такого сфоткаю, ты мне еще кого-то напомнил.
– Ну вот, что я говорил! – обрадовался Саша. – Реально Шрайбикус! Это уже диагноз.
Но идти дальше без остановок у нас никак не получалось. Одно дерево на прибрежном склоне напомнило мне энта из трилогии «Властелин колец». У донского энта мало того, что имелись ветвистые ноги-корни и рука-ветка с дубинкой, так еще и присутствовало некое подобие головы: разлом у раздвоения ствола напоминал цвет кожи. Но самым сказочным в этом персонаже казалась поза. Энт как будто обернулся в сторону леса, чтобы призвать остальных энтов следовать за ним.
– Это словно Древень из фильма, – заметил я вслух. – Он зовет всех атаковать Изенгард. Собирается поговорить с Саруманом «языком дубины и камня».
– Похож!
У