.
подозревала, что слишком честна, чтобы быть твоей женой.
Нам принесли выпивку.
– Видишь два стеклянных глаза в моём бокале? – поднял я его.
– И в моём – тоже холодный взгляд.
– Больше всего я не хочу, чтобы ты на меня когда-нибудь так смотрела.
– Тогда не изменяй.
– Тогда не становись пошлой и вульгарной.
– У нас для этого слишком мало солнца, – она сделала небольшой глоток. – И тёплое море тоже не помешало бы, – положила мне голову на плечо.
– Чем займётся дама у моря?
– Буду лежать на пляже, чтобы волны целовали мне ноги спокойно, ветер листал книге бумажные губы.
– Ты что, читать туда поедешь?
– Нет, я хочу, чтобы меня читали.
– Там солнце слишком назойливо.
– Не назойливей, чем мужчины.
– Рассчитываешь на роман?
– Какое море без романов? Представляешь, красное сухое заката. Беседы. Ладони. Колени.
– Чужие губы на завтрак.
– На завтрак, обед, ужин. И дивные рыбы, тёплые, влажные, волнующие, малосолёные. И каждое их касание усиливает сердцебиение.
– Думаешь, я тебя отпущу? Никуда ты теперь не поедешь с такой буйной фантазией, – кончился в моём стакане виски.
– В том-то и дело, что я даже сама себя не могу отпустить.
– Почему?
– Неужели ты до сих пор не понял. Ни жёлтая таблетка солнца, ни море витаминов, ни компрессы времени, ни примочки старых друзей, ни микстура новых знакомств уже не лечат, мне постоянно нужна инъекция тебя.
Марципан
«Хоть бы это утро было добрым», – подумал я, когда вышел на кухню. Фортуна сидела за столом. Она молча пила чай. Посмотрела на меня как на мебель, которую уже давно пора было выставить на «Авито», достала из вазочки печенье и откусила.
– Как спалось, дорогая? – взял себе чашку и налил чаю.
– Отлично, – вылетело на меня несколько крошек печенья вместе с воздухом из её губ. – Ой, извини! – улыбнулась она, хотя и не планировала эту улыбку.
– Что тебе снилось? – взял последний кусок вчерашней шарлотки и не заметил, как он исчез.
– Розовые верблюды.
– Верблюды?
– Да, они мне плевали в душу.
– Что, тоже печеньем? – открыл я холодильник по инерции.
– Ты не знаешь, к чему это?
– Может быть, к тяжёлой работе, – нашёл там колбасу и сыр.
– Мне кажется, дело не в этом. Кстати, где ты так задержался вчера?
– Были дела, – отрезал себе немного того и другого, сложил и откусил.
– По ночам?
– Зашли с коллегами в бар, ну и засиделись. Что здесь такого?
– Ты не находишь забавным, на тебе эта странная розовая футболка.
– Ты всё ещё про верблюда? – подсел я к Фортуне и приобнял.
– Что пили? – попыталась убрать мою руку со своего плеча жена, будто я делал это впервые.
– Ну что ещё могут пить верблюды? – поцеловал её в шею. – Пиво.
Я понимал, что медлить больше нельзя. Надо было брать инициативу в свои руки.
Надо