Поэтический семинар Юрия Кузнецова. Дмитрий Орлов
у церкви старушка:
«Пуста моя нынче просящая кружка,
Подай-ка на хлебушек, добрый прохожий,
И я помолюсь за тебя Богу тоже».
Подал. Ох, лилась мне вослед благодарность.
За милость, вниманье и за нежадность.
Минут через десять иду там же снова,
Вновь слышу бабулькино слово:
Сыночек, родименький, любушка, душка,
Пуста моя нынче просящая кружка,
Подай-ка на хлебушек, добрый прохожий,
И я помолюсь за тебя Богу тоже».
Я бабушке сил пожелал и здоровья.
И дальше прошел, не травля многословья.
Но спину прожгла, вдруг, отборная скверна
За жадность и за равнодушие к бедным.
Стихотворение «Взмолилась у церкви печально старушка…» Пространство в стихотворении есть, есть материал для поэзии. При написании стихотворения необходимо иметь в виду следующий круг соображений. Старушка не запоминает лиц. Она просит не у человека, а у народа. Старушка не замечает, кто ей подает, замечает Бог. Здесь автор хочет выделиться, хочет, чтобы его запомнили.
Замечу по этому поводу. Отвратительная черта нашего времени. В свое время в «Литературной России», когда она была еще хорошей газетой, когда там был Сафонов; он потом надорвался и ушел, – ушел из жизни. Там печатали список имен тех, кто дал деньги на храм Христа Спасителя с сообщением, кто сколько дал. Ну, что это такое?! Бог будет знать и достаточно, дай безымянно.
У старушки жизнью могут быть стерты некоторые человеческие черты. У нее осталось чувство, что Бог ее не забирает, значит, она должна как-то жить, добывать средства.
Второе стихотворение, отмеченное Кузнецовым
Обидел человека. Было дело.
Нелепо, неумышленно, но – факт.
Тут сразу извиниться бы – не сделал…
Тогда казалось мелочь, вздор, пустяк.
Прийти с повинной после не случилось,
Затем нас разделяли города,
И только иногда ночами снилось,
Что я прошу прощенье сквозь года.
Теперь – иной этап настал, бредовый:
Мне чудится повсюду лик его.
Знакомое пальто, и шарф тот новый…
Но стоит присмотреться – не его.
«Обидел человека…» Написано: «Прошу прощения», но это только названо, а не показано, так как нет своих выразительных средств. Нельзя заканчивать словами об одежде: пальто, шарф… Надо что-нибудь о голосе или что-то такое. Не прописано. Тут говорили: «непрочувствовано». Это – одно и то же.
Вам надо читать. Не люблю Мандельштама, но он верно говорит в своих воспоминаниях: «Надо иметь большую культуру чтения».
Детских стихов не признаю. Вы оглупляете ребенка своим сюсюканьем. Ребенок – цельный. На этом построена вся философия Лао-цзы. Детская литература, можно сказать, адаптирует человека. Бывают такие адаптированные, упрощенные издания для детей. Например, адаптируют Рабле, Свифта. Этим они оглупляют детей. Пусть дети читают сказки! Там и глубина и все, что хотите.
О вас