Селлтирианд. Серые сумерки. Александр Петрашов
и то, наверное, меньше! – сжал он между пальцами невидимую горошину. – Однако мы заболтались, а для привала неподходящее время. И что это за сады такие, чего нам ждать от них стоит?
Эйстальд не торопился с ответом. Опустив руку на рукоять меча, он не спеша двинулся сквозь заросли, раздвигая кустарник и задевая дивные цветы. Еще раз взглянув на писаря, бальтор последовал за ним. Друзьям не пришлось долго идти. Убрав в сторону очередные ветви, они вплотную приблизились к зеркальной стене, которая, казалось, опоясывала всю окружность помещения.
– Хитро! – разглядывая свою физиономию с опаленной бородой, сказал бальтор, подытожив окончание своего пути. – Сразу и не понять: откуда бы взяться здесь такому необъятному чулану?
Возвышаясь рядом с другом, в окружении зелени, Эйстальд молча взирал на свое отражение. Ничего примечательного он не обнаружил с тех самых пор, как последний раз глядел на себя. Ни выдающегося профиля, никаких бы то ни было иных признаков величия. Куртка, более походившая на тряпье, чем на одежду, что, впрочем, было и неудивительно, учитывая, как непрост оказался их путь; обтрепанный, грязный плащ, давно превратившийся из серого в бурый. В целом, весь его вид был весьма своеобразен и далек от привлекательности. Только глаза, цвета бездонного неба и глубины морей, выдавали в нем мечтателя. В этом взгляде скрывалось гораздо большее, чем скиталец желал показывать.
Старый бальтор, устав любоваться своим отражением, поднял взгляд на друга. Яркий, как блеск стали под полуденным солнцем, его глаз не унывал и почти всегда смеялся.
– Очень красивые, причем оба! – довольно заметил он. – Я-то, понятное дело, совершенно неотразим, но и ты, вроде еще не подпортился…
Фразы закончить он не успел, поскольку неожиданно отвлекся, сосредоточив все свое внимание на зеркальной поверхности перед собой.
– Ты гляди-ка! Кажется мне или зеркальце вокруг тебя рябью взялось?
Эйстальд уже и сам заметил слабую дрожь зеркала. Вся поверхность вокруг него казалась спокойной и мирно отражала зелень и скульптуру за спиной. Лишь его собственное отражение взялось мелкой рябью, точно в самый центр бросили камень. Заинтригованный, скиталец пристально наблюдал за необычным явлением. Необычным, как таковым, оно уже переставало для него быть, поскольку он все больше убеждался, что видит перед собой структуру нестабильного портала, организованного энергией селлестила. Не испытывая страха и не ощущая угрозы, Эйстальд протянул руку, легонько коснувшись своего отражения, и тем самым усилив интенсивность расходящихся волн. Пожалуй, это было совсем не то, что он испытал у врат Великого Клыка – никакой пустоты и бесконечности. Нечто, гораздо более знакомое, наполнило его сознание. Более близкое и оттого, с каждым мгновением, все более желанное. Все еще противясь, и убеждая себя в бессмысленности риска, скиталец ясно осознал, что через мгновение он шагнет навстречу своей довольной физиономии.
– Я просто не могу