Дедушка и ножницы. Мария Ильясова
/p>
У дедушки была деменция. Юмор помогал нам с мужем пережить угасание и сложности последних лет жизни. Жаль, что не могу рассказать о юности или выдающихся поступках дедушки, хотя уверена, в его жизни было немало интересного. Расспросить о том времени мне некого. Дедушка пережил своих родственников и друзей. А те, что живы, плохо знали его.
Эта книга в первую очередь для тех, кто вынужден ухаживать за пожилым человеком. Кто видит, как умный и эрудированный человек превращается в ребёнка. Мы не можем остановить разрушительную силу деменции, но можем найти в себе силы прожить это время (зачастую годы) без ущерба для собственной психики, сохранить отношения в семье и проводить близкого достойно.
Также книга будет полезна для всех, кто задумывается о старости и профилактике деменции. Стоит ли тратить силы и время в среднем возрасте и задумываться об этом? Как выглядит со стороны жизнь с человеком с деменцией?
Я рассказываю в книге на примере наших историй, как в это нелёгкое время мне помогли знания психологии. Уверена, благодаря им вы сможете сохранить оптимизм и найти ресурс для себя, если вы ежедневно видите угасание близкого человека.
Желаю вам оставаться счастливыми в любой ситуации!
Часть 1. Дедушка и ножницы
– Кто-то украл мои ножницы! – пожаловался дедушка, заходя на кухню.
Ходит он почти бесшумно. В этом ему отлично помогают новые тапочки из овчины.
– Это я забрала твои ножницы, – признаюсь я.
– Зачем? Верни, пожалуйста, они мне нужны, – поёт он сладким голосом.
– Не могу, – говорю как можно тверже.
– Почему же? – хитро косится на меня дедушка.
– Ты опять что-нибудь порежешь.
– Я ничего не режу, кто тебе про меня такое сказал?
Не дедушка, а божий одуванчик. Кто увидит, ни за что не поверит, скажут: наговариваю на старика.
– Дедушка, скажи, зачем ты порезал летние штаны? – продолжаю я разговор.
– Летние штаны? – удивляется дедушка.
– Да, те самые штаны, которые, ты говоришь, у тебя украли.
– Да, украли! – соглашается он.
– Я нашла их в мусорном ведре. Порезаны на мелкие кусочки.
– Не я резал штаны! Это враги!
– Ну ладно, штаны. Но зачем ты порезал простынь?
– Какую простынь? – по-детски удивляется дедушка.
– Голубую простынь на резинке, что я постелила тебе вчера.
– Она была безобразной.
– Простынь? Безобразной? – еле сдерживаю смех. – Значит, ты признаешь, что порезал её?
Молчит. Соображает. Что-то придумал, говорит:
– Послушай, это мои штаны. Я их купил. Отдал за них деньги. Имею право.
– А простынь моя. Я её купила. Она на резинке, чтобы не сворачивалась, специально тебе её постелила. Эх, дедушка!
– Мне не понравилась. Безобразная, непонятная какая-то.
– Вот поэтому ножницы я тебе пока не отдам.
Аргумент про деньги действует на дедушку убедительно. Уходит.
Кухня. Спустя два часа.
– Кто-то украл мои ножницы…
Ночной дожор
Дедушка думает, что мы его работники. Он так и говорит:
– Сегодня ты хорошо работаешь! Молодец!
Я знаю, как ему угодить: достаточно положить в еду сахар.
– Ты золотая, Мария! Когда ты здесь, мне хорошо, я всем обеспечен.
– Приятного аппетита, дедушка!
Но не всё так радужно. Дедушка меня побаивается, потому что я запрещаю ему самостоятельно брать еду.
– Дедушка опять ночью хозяйничал в холодильнике! – говорю мужу.
– Да? Что на этот раз?
– Стащил котлету! Мне не жалко, просто она… Сырая.
– Как? Ты уверена?
– Я вчера делала котлеты. Часть пожарила, а часть положила в холодильник. Смотри, тут и след от неё остался!
Показываю мужу след от пропавшей котлеты.
– Может, откусил и выбросил? – удивляется муж. – Не мог же он не заметить, что котлета сырая?
Смотрим в мусорное ведро и вокруг. Ничего. Значит, точно съел.
– И масло сливочное откусил! – продолжаю я ревизию в холодильнике.
– Что-о-о?
– Смотри, прямо с обёрткой!
На закрытом брусочке масла отчётливо видны следы зубов. И части фольгированной бумаги не хватает.
– Как ты думаешь, ему не станет плохо от блестяшки?
Тут в дверях появляется дедушка. Как всегда, неслышно из-за тапочек.
– Доброе утро! – бодро произносит он.
– Доброе утро, дедушка! – хором отвечаем мы.
Выглядит он вполне здоровым. Ни фольга, ни сырая котлета ему, видимо, не повредили.
Лекарства