Отпетые плутовки. Татьяна Полякова
уставилась на моего попутчика. Ничего нового я не увидела: капюшон и серое пятно лица.
– Вы в Гаврилове живете? – стараясь быть спокойной, спросила я.
– Нет.
– Там у вас родственники? – Мне и так было ясно, что никаких родственников у него нет, но я продолжала расспрашивать: звук собственного голоса успокаивал.
– Нет, – опять ответил он.
– А, значит, вы едете дальше?
– Вроде того.
Я сунула руки в карманы, чтобы не видеть, как дрожат пальцы. Если ему нужна машина, он мог уехать сразу… А если это маньяк, завезет куда-нибудь… но ведь мы были в лесу, тридцать метров в сторону – и ни одна живая душа не найдет… Господи. Мне стало нехорошо, я приоткрыла окно, стараясь дышать ровнее. Холодные капли падали на лицо, я закрыла глаза и попыталась молиться.
– Где сворачивать? – спросил он. Я с тоской посмотрела на редкие огни в селе и, запинаясь, сказала:
– Вообще-то, я хотела заехать…
– Сворачивать где? – опять спросил он. Голос звучал грозно.
– Вот здесь, направо, – сказала я, пытаясь сообразить, чего он хочет. Дорога была вполне сносной, видимо, дождь начался здесь недавно, и вскоре я увидела единственный зажженный в нашей деревне фонарь.
– Здесь? – спросил он.
– Здесь, – торопливо кивнула я и брякнула: – Третий дом.
У тети Кати залаяла собака, а мы затормозили. Он запер машину и сунул ключи в свой карман, я топталась рядом.
– В доме кто? – спросил он. Врать было бессмысленно.
– Никого.
– Местечко класс. Пошли.
Он пошел впереди, я за ним. Конечно, я могла кинуться к соседке и перепугать ее до смерти или броситься в крайний дом к Семену Дмитричу, дедку, помнившему гражданскую. В семи наших домах было пять жителей, не считая летних дачников, а какие сейчас дачники? Я рассматривала спину перед собой и думала, стараясь себя утешить, что если бы этот тип хотел меня убить, то давно сделал бы это. Мы вошли в дом, я включила свет и затопталась у порога, не зная, чем себя занять.
– Пожрать есть что-нибудь? Собери. И одежду сухую дай, вымок весь.
Я кинулась к шифоньеру искать старые Димкины джинсы и свитер, а потом засуетилась на кухне. От газа и электрокамина в кухне стало тепло, я стащила куртку и аккуратно ее развесила, думая при этом, что мне тоже не мешало бы переодеться, но входить в переднюю я не рискнула и грелась возле плиты. Хлеба не было, зато была картошка, печенье, консервы и чай. Приготовление ужина заняло чуть более получаса. Я собрала на стол, прикрыв кастрюлю с картошкой полотенцем, чтоб остывала медленней.
– Все готово! – отважно крикнула я.
Он вышел из передней, на секунду задержавшись на пороге, словно давая возможность рассмотреть себя. Димкины джинсы ему не налезли, он остался в своих, свитер туго обхватывал мощную грудь и здоровенные ручищи, рукава едва прикрывали локти. Выглядело это почему-то страшно. Бычья шея выпирала из выреза и венчалась по-тюремному остриженной головой с очень неприятной физиономией: тяжелая челюсть, короткий