Интервью с Макиавелли. Леонид Пронский
туальной издательской системе Ridero
Предисловие
Необычный жанр этого произведения объясняется желанием автора дать возможность российскому читателю прочесть знаменитого «Государя» Никколо Макиавелли (1469—1527) по-новому, но при этом в чем-то – даже и более аутентично, чем в его традиционных изданиях.
Небольшой трактат «Государь», написанный великим флорентийцем более 500 лет назад (в июле-декабре 1513 года), был адресован прежде всего конкретному правителю – внуку знаменитого Лоренцо Медичи Великолепного (1449—1492) Лоренцо II Медичи (1492—1519), которого автор надеялся вдохновить и подвигнуть на великое дело – объединение разрозненной тогда Италии. Считая эту цель священной, Макиавелли советовал ему не стесняться в средствах, что и получило впоследствии название «макиавеллизма».
Сам же Макиавелли в этом трактате старался доказать, подкрепляя свои обобщения и выводы многочисленными примерами из древней и современной ему истории Европы (и, в особенности, родной ему Италии), что государям и нельзя действовать иначе, поскольку такова природа людей и самой политики как искусства управления государством. В итоге трактат его приобрел характер краткого руководства по искусству политики и впоследствии стал настольной книгой для многих государей Европы и мира (одним из первых ее приказал перевести для себя и своих детей турецкий султан Мустафа III – младший современник Макиавелли).
Но для российского читателя знаменитая книга Макиавелли обладает тем недостатком, что все примеры ее почерпнуты из нерусской истории, которая нашему читателю либо плохо известна, либо неинтересна, и потому трактат великого флорентийца не обладает для нас той степенью поучительности, которую он, несомненно, имеет для читателя европейского. Поэтому мы и сочли полезным перевести это выдающееся произведение не только на наш язык (что давно уже сделано другими1), но и, так сказать, – на язык российской политики, наполнив его примерами из нашей собственной истории, в том числе и новейшей. При этом все общие положения и выводы здесь принадлежат самому Макиавелли (или сформулированы в его духе), но все иллюстрации к ним принадлежат нам.
Что из этого получилось – судить читателю.
Леонид Пронский: Мессер, позвольте начать с одного личного вопроса.
Что побудило Вас написать вашего «Государя»?
Никколо Макиавелли: Несчастия моей родной Италии, мой многолетний опыт в ее делах и непрестанное изучение дней минувших. Положив немало сил и усердия на обдумывание всего того, что я успел узнать, я заключил свои размышления в небольшом трактате, которому и дал название «Государь», намереваясь преподнести его в дар Его светлости Лоренцо деи Медичи. Пусть не сочтут за дерзость, что человек ничтожного и низкого звания взялся обсуждать и направлять действия государей. Как художнику, когда он рисует пейзаж, надо спуститься в долину, чтобы охватить взглядом горы и холмы, и – подняться в гору, чтобы охватить взглядом долину, так и здесь: чтобы узнать характер народа, надо быть государем, а чтобы постичь природу государей, надо принадлежать к народу.
Знаю, что многие писатели и даже молодой наследник короля Пруссии, движимые благородными чувствами, составили подробные опровержения моего трактата2. Но мне по-прежнему нечего добавить к словам моего соотечественника3, заметившего как-то, что упомянутому государю следовало бы писать свое опровержение не до, а после того, как ему самому уже довелось поцарствовать. Имея намерение написать нечто полезное для людей понимающих, я предпочел следовать правде не воображаемой, а действительной, в отличие от многих, кто изображает республики, каких в действительности никто не знавал и не видывал. А расстояние между тем, как люди живут и как должны бы жить, столь велико, что государь, отвергающий действительное ради должного, действует скорее во вред, нежели на благо. Желая исповедовать добро во всех случаях, он неминуемо гибнет сам и губит свое государство, сталкиваясь со множеством людей, чуждых добру.
Почему наш царь Николай II потерял власть над Россией?
Н.М.: Любого государя подстерегают две опасности – одна изнутри, со стороны подданных, другая извне – со стороны сильных соседей. С внешней опасностью можно справиться при помощи хорошего войска и хороших союзников; причем тот, кто имеет хорошее войско, найдет и хороших союзников. Что же касается подданных, то они состоят из знати и народа, ибо нет страны, где не обособились бы два эти начала. Знать желает подчинять и угнетать народ, народ же не желает находиться в угнетении; поэтому взаимная их вражда и ненависть друг к другу естественны и неустранимы. Из этой-то вражды и ненависти и возникает власть государя, под защитой которого каждая из сторон надеется блюсти свои интересы.
Поэтому государь, желающий обуздать народ, всегда может рассчитывать на знать, а желающий укротить знать всегда может рассчитывать на поддержку народа. Когда ваш первый царь, Иван IV почувствовал сопротивление
См., напр.: Макиавелли Н. Государь / Пер. с ит. – М.: Планета, 1990; Макиавелли Н. Государь // Государь. Рассуждение о первой декаде Тита Ливия. О военном искусстве / Предисл., коммент. Е. И. Темнова. – М.: Мысль, 1996 и др.
Имеется в виду сочинение молодого Фридриха II Великого (1712—1786) «Анти-Макиавелли, или Опыт возражения на Макиавеллиеву науку об образе государственного правления», написанное под влиянием Вольтера.
Имеется в виду корсиканец по происхождению Наполеон Бонапарт (1769—1821).