История села Мотовилово. Тетрадь 17 (1932-1934 гг.). Иван Васильевич Шмелев
ты уж не пиши меня. Я уж старик, и к труду не способный, да и вообще я человек больной! – зажаловался не на шутку оробевший Фёдор, боясь попасть в запись представителя из района.
И он, спиной растолкав своих коллег, задом отворив дверь, первым выскользнул из председательского кабинета. За ним поспешили и остальные не в меру перепуганные мужики-просители, они поспешно выхлынули из сельсовета, громко хлопнув дверью.
– Баил я вам, что не пошто ходить к этим анафемам-басурманам, они не только о скоске думают, а мечтают, как бы ещё на нас больше налогу навалить! – с недовольством ворчал Фёдор на своих попутчиков.
Заступился было за отца Алеша, а его на ячейке упрекая, осмеяли: «Ты, Алексей, проливаешь «крокодиловы слёзы»!»
Чтобы как-то прибедниться и сделать вид, что в хозяйстве ничего нет и отбирать нечего, Фёдор продал с крыши двора железо и намеревался закабалить и дом, который недавно построил в хлопотах и больших расходах. А Пётр Шутов надумал заняться мелкой торговлишкой. Ездил на Вад на базар, привозил оттуда хозяйственные плетюхи и тайком продавал их нуждающимся в этой хозяйственной посудине, за что в последствии осудили Петра, как спекулянта, отобрав у него жалкие пожитки вроде запона, с вышитыми буквами на нагрудничке А.Ш. (Антонина Шутова означающие), который фигурировал на торгах, в месте с отобранными у кулаков и попа вещами, которые распродавали населению на организованных торгах.
Снится во сне Фёдору, как он шесть лет тому назад хлопотал с постройкой дома. Ему особенно запечатлелся момент подъёма балки-матицы на собранную уже поставленную на мох стопу сруба. Приготовив изготовленную на земле балку-матицу, как заглавную часть строящегося дома, к подъёму, уже на сложенный на мох сруб, положив её на покаты и, зацепив за неё верёвки, Михаил Федотов (обладатель непомерной силы) проговорил мужикам участникам:
– Ну как, мужики, осилим ли?
– Она вон какая дура. В комле-то обеими руками едва охватишь! – заметил Василий Ефимович.
– Силы не хватит, дури добавим! – весело улыбаясь, отозвался отец Михаила Иван.
– А, по-моему, силы не хватит – «дубинушка» поможет! – проговорил Жарков.
– Ну, дивиться тут некому! Полезем наверх, а ну кто, мужики, посильнее, айда наверх! – произнёс Михаил Максимович Хорев.
Артель здоровенных кряжистых мужиков дружно повскакали с мест и моментально очутились на верху собранного сруба, разместившись на помостах, цепко ухватились за верёвки мозолисто-мускульными руками.
– Иван Федотыч, ты здесь самый старший, тебе и дубинушку запевать! – заявил Максимыч.
Иван, не обладающий резвым голосом и редко певший песни, бойко тряхнув жиденькой бородкой, сверлящим воздух, не обнятым тенорком импровизированно резво затянул:
– Мы хозяина уважим, силу-матушку покажем! Из кармана силу вынем, балку-матицу подымем!
Мужики, смиренно вслушиваясь в слова песни, выжидающе, пока молчали. Для ловкости уцепив руками перебирали