У Кубань-реки. Василий Алферов
к своим». Пока старшина говорил, я осмотрелся и узнал хорошо знакомое мне место. Сидели они у брода через Горелую протоку. До войны это было моё любимое место для рыбалки. Значит, мы находились в двух километрах выше хутора по течению Кубани.
– Где Ванюшка? – спрашиваю, – и почему это я ложился спать на Отмытом острове, а оказался в пяти километрах от него – у Горелой протоки?
– Хлопцы, кажется ожил наш покойник! – они, как по команде, вскочили и подбежали ко мне.
– Он, наверно, из местных, – сказал кто-то, – знает все названия.
– Бредит парень, – сказал другой.
– Брежу! – я рывком приподнялся и сел. Голову будто штыком пронзило, но сознания не потерял. – Да я на этом месте столько переловил сомов и усачей… Не верите? Покопайтесь вон под тем пнем, там должна быть стеклянная банка для червей.
Проверили. Баночка оказалась на месте.
– Ну, братишка, теперь мы тебя ни за что не оставим, – сказал старшой, – мы о таком проводнике и не мечтали. Только вот не понятно, как это ты, местный житель, при полной военной форме, валялся под копною, весь в крови, как поросенок недорезанный?
Рассказал я им кратко о себе, кто я такой, где и как воевал до того момента, как легли с Иваном спать под копною. Потом они рассказали о себе. Они, оказывается, тоже прикрывали отход своих, только на том на левом берегу. Было их десять человек. Когда кончились патроны и немцы прижали их к реке, старшина дал команду переправляться вплавь на правый берег, в лес. Уцелевшие пять человек и набрели случайно на ту копну сена, под которой я лежал с разбитой головой. Все решили, что нас спящих обнаружили немцы и меня сонного пристукнули, а Ивана взяли в плен. Не поверил я тогда в такое предположение, но промолчал.
– А патроны у вас остались? – спросил старшина.
– Три полных ленты, – отвечаю, – и закопаны там же вместе с пулеметом.
– Ты сможешь показать нам то место? И учти, туда мы сможем пройти только ночью.
– Найду, – говорю, – хоть с завязанными глазами.
Принесли они меня с Отмытого острова на самодельных носилках. На них же думали и дальше тащить. Но к вечеру я уже и сам мог ходить. Старшина тогда и говорит: «Раз у нас теперь все ходячие, то мы и пулемет прихватим с собою. С пулеметом мы – сила! Если что, можем и с боем прорваться к своим».
Яма оказалась раскопанной и пулемета в ней не было. Мои новые друзья решили, что Иван не выдержал пыток, выдал немцам пулемет. Но я уже не сомневался в том, что все это Иванова работа. Ребятам пока не говорил, чтобы не расстраивать их зря. Вспомнил я, как он предлагал мне сдаться немцам с пулеметом. Тогда я не придал его словам значения, думал, что с перепугу парень говорит и сам не знает, что. Вспомнил и то, как он не раз спрашивал меня, дорого ли стоит золотая коронка и что на нее можно купить.
Но все же не зря мы тогда сходили на Отмытый. В пустой