В плену у травмы. Как подружиться со своим тяжелым прошлым и обрести счастливую жизнь. Марина Сойта
и гиппокамп – область мозга, которую традиционно связывают с памятью). Он лежит на вашей ладони, она представляет собой рептильный мозг (это ствол мозга и гипоталамус, находящийся прямо над ним, – области мозга, которые отвечают за систему поддержания жизни, то есть за ваше дыхание, употребление пищи, сон, испражнение и мочеиспускание и т. д.). А под ней находится запястье – ваш спинной мозг.
Вы видите, кто главенствует в этой модели – это пальцы, которые лежат сверху. Наша префронтальная кора, наши лобные доли ответственны за качества, которые выделяют нас среди всего животного царства. Без гибких, активных лобных долей люди действуют машинально, по привычке, и их отношения становятся поверхностными и однообразными. Изобретательность и инициатива, радость открытий и изумления – все это становится им чуждо (2, 68–70).
Теперь разогните пальцы и снова сложите их – все, кроме большого. Мягко накройте им все четыре ваших пальца, уже сложенных вместе. Если вы застряли в режиме выживания, именно так выглядит то, что происходит с вашим мозгом, – префронтальная кора «прячется» в укрытии из рептильного мозга и мозга млекопитающих.
Я пишу эту часть книги, сидя напротив своего мужа, и прошу его следовать моим инструкциям, чтобы проверить, понятны ли они. Он добавляет: «Если спрятать большой палец под другие пальцы нашей руки, то, когда мы будем защищаться от кого-то кулаками, при ударе из такой позиции мы с большой вероятностью сломаем себе какие-то из пальцев. Если же большой палец лежит сверху – что ж, у нас есть хорошие шансы на позитивный исход». Стоит добавить, что мой муж не профессиональный боец, но этот комментарий показался мне очень любопытным и иллюстративным для обсуждаемой нами темы.
Итак, находясь в режиме выживания, мы уступаем лидерство нашему эмоциональному мозгу. Так организм принимает наиболее выигрышную для него позицию, которая может обеспечить самый положительный исход.
Еще раз подчеркну, что понятие «эмоциональный мозг» скорее творчески романтическое, нежели научно точное. В мозге вообще нет специальной зоны, посвященной эмоциям, о чем пишет Лиза Ф. Барретт в книге «Как рождаются эмоции» (6). Я привожу вам в пример разные объяснительные модели, которые упрощают понимание работы такого сложного организма, как человеческое тело.
С началом перестройки моя семья изменилась. Она стала той семьей, которую я помню (и не помню одновременно).
Семьей, в которой тебя могли схватить за волосы и ударить головой об стену. Даже если тебе всего пять лет.
Семьей, в которой слова «чтоб вы сдохли, как и ваш бездарный папаша» были привычно знакомыми, как и слова «дрянь», «сволочь», «ненавижу».
Семьей, в которой мольбы «мамочка, не надо» тонули в ярости криков и наказаний.
Семьей, в которой нужно было стать идеальным для того, чтобы выжить.
Семьей, в которой каждый из нас был в плену.
Моя мама была в плену контекста. В плену жестокости экономических и социальных перемен.