Особое мнение. Филип К. Дик
уныние и страх мальчугана, продавец ободряюще улыбнулся.
– Так, может, войны еще и не будет, – сказал он. – Стоит ли волноваться раньше времени? Ты, наверное, видео целыми днями смотришь, а зря. Сходил бы лучше на улице для разнообразия поиграл.
– На улице – верная гибель, – без тени улыбки откликнулся Майк Фостер. – Если что, нужно укрыться внизу… но мне-то спрятаться негде.
– Ладно. Ты старика своего к нам все же пришли, – в растерянности пробормотал продавец. – Глядишь, и сумеем его уломать. Программ рассрочки у нас куча, на любой вкус. Скажи, пускай спросит Билла О’Нила.
Майк Фостер, не ответив ни слова, двинулся прочь. Небо над головой почернело. Он знал, что давно должен быть дома, но еле ноги волок: казалось, все тело налилось неподъемной свинцовой тяжестью. Усталость напомнила о нагоняе, полученном только вчера, во время урока, от учителя физкультуры. Все упражнялись в задержке дыхания – набирали полную грудь воздуха и бежали. У Майка получилось неважно: остальные, пускай жутко побагровевшие, мчались вперед, а он остановился, выдохнул и замер на месте, хватая ртом воздух, будто рыба, вытащенная из воды.
– Фостер! – раздраженно зарычал физкультурник. – Все, Фостер! Ты мертв! Мертв, понимаешь? Во время настоящей газовой атаки… – Оборвав фразу, он устало покачал головой. – Ступай в сторонку, потренируйся сам, да постарайся как следует, подтянись! С нынешними результатами долго не проживешь!
Подумаешь, напугал… На долгую жизнь Майк Фостер и без того не рассчитывал.
Поднявшись на крыльцо родительского дома, он обнаружил, что в гостиной уже горит свет. Из комнаты доносился голос отца, а мать что-то негромко отвечала ему, звеня посудой на кухне. Закрыв за собой дверь, Майк Фостер из последних сил принялся стаскивать с плеч куртку.
Отец Майка, Боб Фостер, развалился в покойном кресле, разложив на коленях груду пленок и отчетных ведомостей из мебельного магазина.
– Явился? – проворчал он. – Где тебя носит? Ужин уже полчаса как готов!
Пиджак отец снял, рукава рубашки засучил до локтей, обнажив бледные, тонкие, но мускулистые предплечья. Кареглазый, худой, с заметно поредевшими волосами, устал он зверски, но дела бросать не спешил – перебирал, перекладывал пленки из стопки в стопку.
– Извини, – пролепетал Майк Фостер.
– Иди мой руки.
Взглянув на циферблат карманных часов (кроме него, часов давным-давно никто не носил), отец смерил Майка пристальным взглядом.
– Чем занимался? И вид странный какой-то. Нездоровится?
– В центре гулял, – ответил Майк Фостер.
– Что же там интересного?
– Бункеры.
Разом умолкнув, отец поджал тонкие губы, сгреб кипу ведомостей и сунул их в папку. Поперек лба его пролегли глубокие, жесткие морщины. Стопка пленок, соскользнув с колен, рассыпалась по полу. В ярости закряхтев, отец неловко нагнулся и принялся собирать катушки, однако Майк даже не подумал ему помогать. Подойдя к шкафу, он вручил куртку автоматической