Ампрант. Селим Ялкут
вместо судимости (он так и указал – не имел), назвал место работы, должность, а потом, поколебавшись, добавил: ударник коммунистического труда. Не может быть, чтобы не помогло.
– Комаров, – окликнул капитан, дочитав бумагу. – Проверь этого отличника. И глянь по картотеке на Однобокова, не было ли хищений документов.
Пока Комаров старался, капитан разглядывал Жору, находя в нем все более отвратительные черты. Но, видно, внутри стало оттаивать. Похоже, птица попалась случайная. Тем более, Комаров вернулся пустой, в анкете все верно, криминала нет. Обидно для милиции. Капитан фыркал, дивясь наглости, а Жора подал голос. Имел право.
– Товарищ капитан, можно домой позвонить. Жена волнуется.
– Домой? Позвонить? – Вопрос поразил капитана, ибо, как говорят французы, нет ничего нескромнее наивности. И сержант хмыкнул. – Переночуешь у нас. До полного выяснения. Ясно.
– Неясно. Заперли меня. По ошибке.
– По ошибке. На складе ДОСААФ. Чтобы пистолетик подобрать. Объяснения нахожу неудовлетворительными… Комаров. – Рявкнул капитан, хоть Комаров находился рядом. – Запри его покрепче. Пусть до утра подумает. А станет шуметь, сам знаешь.
– Так точно. – Весело отвечал сержант. – Если что, я ему Шопена сыграю.
При чем тут Шопен? И насколько знаком сержант с творчеством великого композитора? Это осталось неясным, тем более, Жора смирился. Как раз он прочел полузапретную книгу по буддизму (ходила такая в самиздате) и, видно, решил, пришла пора дополнить теорию практикой. Вот и судимостей, к стыду своему, у него не оказалось. А без обособления от бытия, без страданий опыт жизни не полон. Такие высокие мысли посетили Жору за решеткой. Помогли даже вздремнуть, видно, судьба его сегодня была такая – спать на деревянном. Зато на душе спокойно. Под утро затолкали дебошира, который, в отличие от Жоры, никак не мог успокоиться и звал его почему-то мамой. – А тебя, мама, за что? Ну, меня, понятно, а тебя?
Утром соседа увели. Смотрел он одним глазом, второй был закрыт кровоподтеком. Жора снова остался один. Но дело его, не спеша, решалось. В дежурке Жора застал свою жену. Она доказывала капитану, что муж здесь по ошибке, и будут сейчас звонить из центрального аппарата для прояснения вопроса. Понедельник, пока сойдутся, а то уже бы позвонили.
Капитан собирался домой, сдавал дежурство и Жорой интересовался вяло. Чувствовал, что врет (капитан так Зире и сказал), но вранье к делу не пришьешь, а доказательств нет. Пошли звонки, Зирин родственник работал в Министерстве, это оказалось кстати. И с Жориной работы звонили. Предлагали дать характеристику, как на видного специалиста, а пока отпустить на поруки. Жора забрал удостоверение, деньги, дал расписку о сохранности и был отпущен на свободу.
Зира умчалась на службу, пообещав поговорить, как следует, вечером (ничего хорошего этот разговор не сулил), тут и подоспел Виктор Андреевич. Друзья обменялись новостями.
– Ты езжай в командировку. А я подумаю. Видишь как… – Жора бормотал что-то невнятное,