Сломанный капкан. Женя Озёрная
если бы я позвал тебя в компьютерный класс делать лабу».
– Ну да что мы всё обо мне да обо мне? – Она попыталась выскользнуть. – Я ведь тебе даже про рыцаря спалила, а сама о тебе совсем ничего… Ты тоже ведь обещал что-нибудь придумать?..
– Я всё уже придумал. Просто этот предмет слишком уж тяжёлый, – соврал он. – Была на Дальней когда-нибудь?
– По крайней мере, я о ней слышала. А что?
– Моя святая святых, – горько сыронизировал Артём. – Живу я там.
В её глазах мелькнула осторожная нотка – и сразу же исчезла.
– Вот это ты, конечно, забрался – через весь город ехать придётся.
Неужели вот так всё просто и происходит? Скучно. Даже слишком.
***
В Международный день музеев Артём с трудом разлепил глаза и сразу же вспомнил о том, как вчера таскал парты в сороковой аудитории гумфака и помогал Мире с тем, что она, как в кино, называла монтажом. Путалась, что и куда по плану они решили вешать, – видно, от нервов. Останавливалась, проглатывала ком в горле и молча смотрела на него, снова напоминая о чём-то.
Он выдерживал этот взгляд так, чтобы ободрить её, и дело двигалось. Всему находилось своё место – и её славному рыцарю, и городским пейзажам, и сельским, и тому, что он мог понять с трудом или даже не собирался.
«Времена» – было выведено чёрным на большом плакате, который они повесили на дверь. Чуть ниже шло: «Место, где сходятся прошлое, настоящее и будущее, – аудитория 40. День: 18 мая 2013-го».
Покидая корпус, они наклеили на стены указатели с ажурными часовыми стрелками, чтобы посетители знали, куда идти. Прилепив последний прямо у самого входа, Мира выставила ладонь, как бы говоря «дай пять». Артём дал – и его рука на пару мгновений задержалась в её руке.
Ему и теперь, утром следующего дня, казалось, что он это прикосновение ощущает. Бабушка из-за приоткрытой двери ванной поглядывала на то, как аккуратно он бреется, и чуяла неладное, а увидев белую рубашку, не смолчала:
– Это ты куда такой намылился?
– У нас вернисаж, – выговорил Артём, понимая, что она вряд ли когда-нибудь слышала от него это слово. Он и сам помнил его только из той песни, которую бабушка порой напевала, собираясь с кем-нибудь на прогулку.
– У вас, – с многозначительным взглядом подчеркнула она.
Артём молча посмотрел на часы и взял с пола сумку. Распечатанные программки были на месте, фотоаппарат на месте, телефон тоже. На разговоры времени не оставалось – он спешил.
***
Без двадцати девять его встретило облегчение в глазах Миры. Она натянула на себя улыбку, которую не собиралась снимать, кажется, весь день, и попросила её сфотографировать. То тёмно-синее платье с бантом смотрелось торжественно и скромно. На все времена.
– Теперь кураторство стало даже приятным, да? – спросил Артём, показывая ей результат.
А на её лице была всё та же улыбка, наивная и даже немного глупая. Не расслабились её губы и тогда, когда за дверью загудела толпа.
– Вот что ещё, – сказала Мира, раскладывая программки