Когда падали стены… Переустройство мира после 1989 года. Кристина Шпор
следовать за Варшавой в этом спуске со стапелей. Было очевидно, что Польша, взяв курс на реформы, определенно сумела уйти, оставаясь при этом в Варшавском пакте, и венгерские реформаторы тоже предпочли этот же путь – особенно после того, как Горбачев твердо озвучил свою антиинтервенционистскую позицию на саммите в Бухаресте (в 1956 г. Венгрия слишком далеко зашла, объявив о выходе из Варшавского пакта).
Поняв новые правила игры, венгры еще и хотели проверить пределы допустимого. Фактически они уже это начали, приступив к снятию колючей проволоки на границе. Имре Пожгаи, заместитель премьер-министра Венгрии при Немете, объяснял Бушу, что есть только два случая, способные повлечь за собой советскую интервенцию: «развязывание гражданской войны» или «провозглашение Венгрией нейтралитета». Последний представлялся ему маловероятным: он был уверен, что Венгрия сможет осуществить «мирную» трансформацию. И последнее просто «невозможно» для Венгрии: как и в случае с Польшей, членство Венгрии в Организации Варшавского договора не обсуждается, чтобы не провоцировать Кремль. Буш совершенно согласился с тем, что венгры не должны выбирать между Востоком и Западом. Что на самом деле важно, провозгласил тот, так это чтобы «советские реформы продолжались», и при этом Соединенные Штаты не должны «осложнять положение Горбачева и не затруднять осуществление венгерского курса»275.
Буш нашел, что реформаторы здесь деятельны и заряжены энергией. В отличие от Польши, выглядевшей тусклой, перегруженной и обеспокоенной за свой новый политический плюрализм, Венгрия быстро открывалась на Запад, казалась действительно наполненной жизненной силой. И Буш дал это понять в своей речи в Университете Карла Маркса днем 12 июля. «Я вижу людей в движении, – сказал он. – Я вижу цвета, креативность, склонность к экспериментам. Сама атмосфера в Будапеште наэлектризована, насыщена оптимизмом». Буш хотел, чтобы его слова подействовали как акселератор процесса изменений, ведущих к многопартийным выборам, с тем чтобы страна не застряла на полпути. «Соединенные Штаты окажут поддержку, но не для сохранения статус-кво, а для продвижения реформ», – провозгласил он, прежде чем напомнить аудитории, что здесь, как и в Польше и во всем блоке, не существует простых решений: «Еще существуют остатки сталинистской экономики – огромные, неэффективные заводы и запутанная система цен, которую никто не может понять, а также масштабные субсидии, искажающие экономические решения». Но, добавил он, «венгерское правительство все больше передает дело управления магазинами управляющим, сельскими хозяйствами – фермерам. И творческие силы людей, однажды высвобожденные, станут создавать собственные импульсы. И это передаст вам, каждому из вас ваши собственные судьбы – и судьбу Венгрии»276.
В духе этой возвышенной риторики президент, так же, как и в Варшаве, предлагал довольно скудную экономическую помощь: 25 млн долл. из фонда поддержки частных предприятий; 5 млн долл. для регионального
GHWBPL Memcon of Bush–Pozsgay meeting 12.7. 1989 US Ambassador’s Residence (Hungary) pp. 2–3.
Bush’s Remarks to Students and Faculty at Karl Marx University in Budapest 12.7.1989 APP; Apple Jr ‘In Hungary, The Ideas for Change are Selling Themselves’.