Бельгийский лабиринт. Истендал Герт ван
на свою сторону его организаторов. Отсюда их попытки ввести собственный ритуал. Впервые это произошло в Стенстрате, близ Ипра, где в 1917 году погибли братья Ван Рамдонк, фламандские солдаты. Вместе с братьями там погиб и третий солдат. Его звали Эме Фьеве, и он был валлоном.
Паломничество на Изер, состоявшееся 27 августа 2000 года, с полным основанием можно назвать историческим. Тогда впервые прозвучали слова, которые можно истолковать как официальные извинения Фламандского движения за свой прошлый коллаборационизм. Известный историк Франс-Йос Фердодт от имени Фламандского движения говорил о необходимости простить «заблуждения, ошибки суждений и оценок, ложные альянсы в прошлом, удаленном от нас почти на шесть десятилетий». Думаю, что в устах Фердодта слово «простить» означало «извиниться, просить прощения, не ставить в вину», как это определено в словарях. Мы просим прощения, когда извиняемся. Но может быть, он имел в виду, что прощения друг у друга должны попросить обе стороны? Во всяком случае, он говорил, что «ответственность за военное прошлое должна быть возложена на обе стороны», имея в виду как «человеческие и политические последствия коллаборационизма», так и «юридическое и популистское оправдание репрессий», то есть чисток после освобождения.
Мне не дает покоя мысль, что оба эти понятия ставятся на одну доску. То есть мне понятно, что у Фердодта были основания таким, а не иным образом выстроить свое рассуждение. Если бы он не обинуясь произнес, – а на мой взгляд, это очевидно, – что, например, «Фламандское движение во время войны было по большей части неуместно» или даже «сотрудничало с преступным режимом», то его бы освистали или поступили бы с ним еще хуже. А так ему аплодировали, хотя и не все. Фламандский блок назвал эту речь «несуразной». Можно ли этому удивляться?
Участники бельгийского Сопротивления публично наказывают женщин за сотрудничество с нацистами. 15 сентября 1944 г. Лимбург
Коллаборационизм. Сопротивление. Взгляд сквозь годы
К этой главе я приступаю со смешанным чувством: меня что-то останавливает и в то же время неудержимо влечет. Влечет меня к ней потому, что в Бельгии, а особенно за рубежом, не изжиты крупные недоразумения, связанные с Сопротивлением и коллаборационизмом во время Второй мировой войны. А останавливает то, что я родился в 1947 году и, по счастью, меня не коснулись ни Первая, ни Вторая мировые войны. Я не устаю удивляться, с какой легкостью и беспощадностью молодые нидерландцы берутся судить людей за ошибки, совершенные в обстоятельствах, которые эти критики даже представить себе не в силах.
Разумеется, я не одобряю коллаборационизма. Но мне хотелось бы знать, как и чем можно было побудить шестнадцатилетних парнишек маршировать с песнями в своей черной униформе в дикую Россию навстречу смерти. Мне хотелось бы знать, почему люди с университетскими дипломами, более того, те, кого называют «рафинированный интеллигент»,