Золотые оковы власти. Ульяна Скибина
яркими красками воскресали воспоминания из детства: раньше они с братом были частыми гостями в садах, проводя здесь много времени вместе – играли, представляя себя принцессой, заточенной в башне, и славным рыцарем, победившим дракона во имя ее освобождения, или пиратами, разыскивающими морские сокровища, или верными воинами короля, принесшими присягу. И хоть высокой башней им служило ближайшее дерево, драконом – молодой павлин, откровенно не понимающий, отчего за ним гоняется ребенок, мечами – ветви, небрежно отломанные с ближайшего куста, а морем – замковый пруд, все же, это было счастливое детство, самое счастливое из всех, что только может быть, и Элиан была в этом искренне убеждена.
К сожалению только, продлилось оно совсем недолго, ведь не пристало, в конце концов, принцу и принцессе гоняться за животными: Адриана очень скоро начали обучать фехтованию, арифметике, географии и прочим наукам, обязательным для детей, в чьих жилах течет королевская кровь, а Элиан взяли под свою опеку гувернеры и гувернантки, и с этого момента брат с сестрой как-то отдалились друг от друга, встречаясь лишь на званых обедах, балах и вечерах, устроенных их сиятельных отцом, а так же иногда в коридорах замка – но тогда у них не было и нескольких минут, чтобы успеть обстоятельно побеседовать друг с другом. Когда же принц и принцесса выросли, и им предоставили больше свободного времени, оказалось, что у них слишком мало общего, чтобы, как прежде, проводить вместе целые дни, а узнать друг о друге больше им в голову как-то не пришло – и, быть может, больше всего младшая дочь короля Стефана жалела сейчас именно об этом.
Адриан терпеливо ждал, не прерывая молчания и только лишь внимательно, как-то почти робко изучая лицо сестры, будто бы пытался понять, кто она и что она, и будто бы тоже желая наверстать те упущенные мгновения и сожалея о том же, что и она, но только боялся признаться.
Принцесса расположилась на одной из скамеек, рассеянно проведя рукой по холодному мрамору, брат ее присел рядом – оба они молчали, не смотря друг на друга, но зная, что думают об одном и том же; молчание это было теплым и каким-то уютным, очень мирным и домашним – и Элиан не могла бы сказать, сколько времени прошло с момента их прихода в сад, час или всего лишь мгновение, знала лишь то, что им обоим было очень хорошо молчать друг с другом.
Впервые с такой силой дочь короля ощущала родное тепло брата и, почувствовав его руку в своей, ободряюще сжала пальцы; нежная улыбка тронула ее губы.
– Ваше Высочество, принцесса Элиан. Ваше Высочество, принц Адриан.
Престарелый камергер, доверенный слуга королевы, стоял на почтительном расстоянии от скамьи, и солнце змеилось в его седых волосах, освещая узкое чинное лицо; светло-серые, блеклые глаза старика блестели холодно и как-то по-особенному недоуменно.
– Принцесса, Ваша матушка желает видеть Вас, – с положенным по этикету поклоном, важно и сухо