Сказка 247-В (обновлённая версия). Дмитрий Александрович Горбунов
отзывались; один даже благодарил. Возможно, Вам просто не заходят подобные образы, как, в своё время, Пушкину – математика. В любом случае, я спрятал эти рассказы в глубине книги, чтобы дать возможность вчитаться в более важную её тему, суть которой, если объяснять на пальцах и в двух словах, следующая: если внедрить в законодательную основу правило, гарантирующее справедливый и единственно возможный порядок распределения капитала (для этого достаточно использовать алгоритмы, прописанные в книге, – и тут уже, извините, но в двух словах никак получится), то пропасть между богатством и бедностью сократится до приемлемых её значений; естественное социальное напряжение конечно останется, но особой злости уже не будет, – то основание для священного мятежа, которое заставляет людей идти до конца в своей борьбе с несправедливостью, прекратив терпеть бесконечные унижения человеческого достоинства, потеряет свою актуальность; градус воинственности и человеконенавистничества трансформируется в энергию спортивного азарта и дух естественной состязательности, реализуемые в рамках добросовестной экономической модели. Да, глобалистическая мафия останется бессмертной, но ключевые инструменты вседозволенности будут выбиваться из законодательной основы впредь и во веки веков. Аминь.
«
Любовь и голые»
Часть I. Любовь.
I.I. Время.
Время – это свойство материи, позволяющее ей изменяться. Это как пластичность для пластилина.
Лично для меня время – это деньги. Просто я люблю деньги. Они вызывают во мне качественные изменения.
Деньги – это условные лайки от других людей. Значит я люблю людей. Вот и всё.
Жаль, конечно, что моя любовь невзаимна. Но чем чёрт не шутит, когда бог не шутит.
Всему своё время.
I.II. Пространство.
Пространство – это золотой стандарт восприятия размерности материальных изменений, наблюдаемых спустя некоторое время.
Движение (в пространстве) – это жизнь (движение в воображаемом пространстве – это мысль; я мыслю, значит я существую). Жизнь – это возможность осуществлять наблюдение. Нет движения – нет жизни и, как следствие, нет возможности осуществлять наблюдение.
Для нарисованных персонажей пространство остаётся двухмерным, даже если смять лист бумаги, на котором они нарисованы, в комок и выкинуть его в урну. Для выпуклых же персонажей трёхмерность пространства является, вроде как, пределом их мечтаний о высококачественном восприятии физической реальности, однако:
1. Как ни крути, но картинка, отражаемая сетчаткой наших глаз, всё равно остаётся двухмерной, – третье измерение мы домысливаем сами;
2. Четвертым измерением может быть всё, что угодно, – любая, ранее не учтённая размерность исчисления вариантов движения. Например, если третьим измерением относительно двухмерного пространства, будет являться бесконечное количество ранее не учтённых в