Постоялый двор. Дворянские сказки. Л. Шпыркова
торого выдавали государственного служащего высокого ранга, и кавалерийский офицер. Три дня уже сиднем сидел в своей комнате частный пристав соседней губернии, неизвестно за какой надобностью выехавший в распутицу то ли по делам, то ли по личной надобности. Особо выделялся купец Крашенинников с окладистой бородой и большими карманами на камзоле.
Вечерами собирались в гостиной, пили чай с бубликами, вареньями и медами. Частенько к компании присоединялась графиня Потоцкая со своей дочерью – они ехали на воды в Пятигорск. Народу было много, и вечерами играли в картишки по маленькой, да рассказывали всякие житейские истории. Но постепенно непреходящее ненастье навеяло такое уныние и скуку, что постояльцы перешли к рассказам о разных необычных случаях. Как оказалось потом, некто, пожелавший не запечатлевать своё имя по какой-то ему одному ведомой причине, эти рассказы записал красивым каллиграфическим почерком, да и оставил на постоялом дворе, где они пролежали много лет там, куда их честный хозяин положил в надежде, что лицо – господин или дама, оставившее свиток бумаги, вернётся за ним.
Трактирщик продолжал собирать истории и сказки, которые далее уже его сыновья записывали в неучтённую книгу для записи подорожных. По прошествии ряда лет записки попали к издателю, но истории так и не были опубликованы. Возможно, издателя смутило то, что они были сохранены в своей первозданности, как были рассказаны людьми разных слоёв из многих российских губерний. Порой в рассказе чувствуется тонкий стиль человека, мастерски владеющего пером, порой простота, которую лица, записавшие рассказы, истории и народные предания сумели донести до нас с истинно народным юмором или верою. Может, именно это обстоятельство не понравилось князю Дундукову-Корсакову, долгое время бывшему председателем цензурного комитета. С тех пор правила стали мягче, и Государь Император создал разные общества, изучающие обычаи и быт наших народностей1, так что собрание было разрешено к опубликованию.
Первоначально название выглядело так:
«Сказки и истории русских губерний, записанные на постоялом дворе в … N-ской губернии с февраля 1822 года по февраль 1882 года».
Мы рискнули представить на суд читающей публики эти истории, сказки, легенды и сказания, сохранив по возможности имена или указания на род занятий тех, кто их озвучил своим благодарным слушателям.
Белый волк
История, рассказанная графиней Потоцкой, повествует о том, как молодой дипломат влюбился в девушку, очарованную злым духом.
1.
Случилось это на дороге в Троицкое, зимой 18… года. Из города, миновав заставу, выехала бричка, в которой, укрытый теплою шубой, сидел молодой человек. Он то принимался насвистывать, то, нетерпеливо поглядывая вокруг, торопил кучера.
– Не свистели бы барин, – сказал тот, обернувшись.
– А что, Петр?
– Да не хорошо это.
– Чепуха. Гони давай.
Молодой человек задумчиво посмотрел по сторонам. Однообразный пейзаж, глазу нечему порадоваться – дорога, поле, занесенное снегом, хмурое небо. Михаил Жарский направлялся в имение своей тетушки, которую не видал почти два года, так как часто совершал служебные поездки и вообще был сильно занят. Однако он часто писал ей, и благодаря его наставлениям имение приносило родственнице приличный доход. По совету Михаила был нанят немец-управляющий, и хозяйские дела пошли совсем хорошо, но неожиданно тетушка слегла. Получив сие тревожное известие, молодой дипломат поспешил испросить отпуск, который ему дали, правда, не слишком охотно. К слову сказать, он был не только хорошо воспитан, но и гибок в обращении с вышестоящими начальниками, всякого умея расположить в свою пользу. У него не было врагов, насколько он знал. Но если бы тетушка скончалась, его отпуск затянулся бы, ведь речь шла о наследовании имения, и, возможно, продаже его. Михаил надеялся, что тетушка оправится, и он сможет скоро вернуться в столицу. Там его ждала невеста, молодая графиня Анна Качалова. Они были помолвлены, но сей факт оставался тайною, неизвестной даже ближайшим друзьям Михаила, так как молодые люди решили держать это в секрете. Причин тому было несколько – и служебные дела Михаила Жарского, и планы семьи Качаловых в отношении Аннэт, как ее называли в семье и в высшем свете, на брак с богатым и вдовым князем Порфирием Сергеевичем Защекиным. Сопротивляясь воле родителей, Анна пыталась убедить их в том, что брак с немолодым уже князем лишит ее надежды на счастье, невзирая на его чины, положение при дворе и богатство.
К изрядной досаде Михаила, торопящегося скорее доехать, на его пути то и дело встречались препятствия. Дорогу замело снегом, и пришлось делать крюк в объезд. На тракт они должны были выехать верстах в четырех от города, но возница перепутал съезд, и повернул не на север, а на запад. Дорога, петляя и разбегаясь к окрестным селениям, постепенно становилась все уже. Кучер, ослепленный бившим в лицо ветром, не заметил вовремя ошибки. А что до молодого графа, то он, утомившись, задремал. Холод, проникший под медвежью шубу, разбудил его. Кругом стояла серая полумгла, небо застилали мчащиеся
1845 г. в Петербурге Императорское Русское географичес¬кое общество (РГО). В нем было отделение этнографии, активно занимавшееся сбором фольклора во всех губерниях России.