Затерянный в горах. Михаил Александрович Моргунов
двери третьего, поставил как вчера фонарь на пол и достал из кармана ключ. Рука сильно тряслась, и я никак не мог заставить себя вставить его в замок. Наконец я смог это сделать и с сухим щелчком отомкнул. Снова открыв дверь ружьем я посмотрел в номер. Даже по лицу бегали мурашки. В номере никого не было. Я потянул левой рукой дверь на себя и снова замкнул ее на ключ. Еще с вечера я хотел оставить его открытым, но не смог. Подсознательно казалось, что этот замок что-то сдерживает. Что-то, что выйдет из номера, если он будет открыт. Я повернулся и пошел к себе в комнату. Но в этот момент за спиной раздался громкий шум. Кто-то ломился изнутри третьего номера, дергая за ручку. Дверь ходила ходуном…
****
Я пятился в свой номер не сводя глаз с этой трясущейся двери. Ручка ходила вверх-вниз, кто-то нервно пытался ее нажать до конца, но запертый замок не давал этого сделать. Ружье я продолжал держать в руке, но стволы тащились по полу. Фонарь остался стоять на полу. Все, бежать отсюда! Как угодно бежать! Я не останусь здесь ни за что, пусть горит эта база синим пламенем! Но путь к выходу лежал мимо третьего. Я мог бы выбраться в окно из своего номера, но в носках и без куртки на снегу я не протяну и до утра, замерзну. Собрав волю в кулак, я бросился бежать вперед по коридору. Пробегая мимо проклятой двери, я непроизвольно шарахнулся к стене, опрокинув стоящий фонарь. Показалось, сейчас оттуда выскочит какой-то демон и набросится на меня. В дверь продолжали биться изнутри. Фонарь упал лампой вниз, и стало темно, дальше передвигаться пришлось на ощупь. Я успел добраться только до вестибюля, куда проникал хоть какой-то свет из окна, как сзади донесся голос. К стукам добавились крики девушки, она умоляла выпустить ее оттуда.
– Кто-нибудь! Эй!! Выпустите меня!! Я здесь!! – Доносилось сзади. Я замер и прислушивался, боясь даже оглядываться в ту сторону. Откуда она могла тут взяться? Это все чертовщина какая-то. А вдруг она и правда живая и сидит где-то в третьем номере? Нет, нужно срочно вызывать сюда помощь, а не бросать базу. И я побежал не на улицу, а в котельную. Закрыв за собой дверь и подперев под ручку стулом, я схватил радиостанцию.
– Дежурному! Алмасты на связи! Нужна помощь! Дежурному!
Через десять минут в эфире уже появился директор, поднятый по тревоге. На вопрос дежурного, случилось ли ЧП и следует ли отправлять поисково-спасательный отряд, я ответил нет. Попросил дать знать директору, чтобы срочно связался со мной.
А когда он вышел в общий эфир, я попросил его перейти на диапазон базы. Я не хотел говорить в эфире о том, что здесь происходит. С тех пор как я заперся в котельной, наступила тишина. И, честно говоря, теперь я не был до конца уверен, что вообще что-то слышал. Наверное, я просто болен. Мне нужно срочно отсюда уехать. Я просто схожу с ума. Пусть приезжает, сменяет меня кем угодно. Пусть хоть совсем увольняет. Но мне срочно нужно в город и мне нужно к врачу. Рассказывая о стуках и криках, я был готов к любой реакции директора. К подозрению, недоверию, просьбам успокоиться.