Затерянный в горах. Михаил Александрович Моргунов
все правильно. “Сегодня для тебя все изменится”, – подумал я о девушке, еще не вернувшейся сюда из небытия. – “Да, мы все исправим”.
События той ночи остались у меня в памяти как записанная кинопленка. Я могу возвращаться к увиденному в любой момент и видеть все в тех же красках. Могу перематывать назад и вперед. Говорят, память у человека бездонна, мы просто забываем то, что нам не нужно, но оно никогда не стирается. Эти же воспоминания, запись необычайных событий, участником которых мне довелось стать, сохранились в особом месте или с особой пометкой.
Было за полночь, когда раздался стук. Я был готов к нему, но все же сердце дернулось, сбивая ритм пульса. Директор же, казалось, перестал дышать. Он сидел, похожий на изваяние и не шевелился. Я зажег фонарь, направив луч в белый потолок. Директор, совершенно белый и с выступившей испариной на лбу, вцепился мертвой хваткой в подлокотники, Так, что побелели и ногти. Вообще-то у нас не было никакого плана, мы не обсуждали, что мы будем делать, когда она начнет стучать. Я ждал его решения. Не специально, а подсознательно, не задумываясь. Ведь он был здесь главным. Мы остались на базе и сидели сейчас здесь по его воле. Но он продолжал медлить. Поняв, что он так и не сможет встать, я встал сам и направился к двери. Открыв, и посмотрев коридор, я оцепенел. Узкая полоска лунного света все также лежала на полу, перед дверью третьего номера. Но теперь это в двух местах она прерывалась. Ноги! Тени от ног! У двери кто-то стоит! – пронзила меня догадка.
Рука директора легла на плечо, выведя меня из оцепенения. Я вздрогнул и сделал шаг вперед, не сводя глаз с этих трех полосок света. Несколько метров пути показались мне очень долгими, но директор шел за мной, и это придавало сил. Мы подошли к двери и встали напротив. Он вытащил из кармана ключ, но руки у него тряслись слишком сильно и ключ только царапал замок, не попадая в скважину. Я перехватил его руку и забрал ключ. Со знакомым сухим щелчком замок открылся. Я, чувствуя себя как перед прыжком в пропасть, ощущая, как шевелятся все до единого корня волос на голове, повернул ручку и открыл дверь. Номер был пуст.
Прямоугольник света на полу от окна, за которым ярко светила луна, достигал порога. Стены и мебель освещались достаточно ярко, чтобы все видеть.
– Ну, вот и все? – полуутвердительно спросил директор. Голос его дрожал.
– Я не знаю. – ответил я.
Я не знал, но чувствовал, что что-то не так. Наверное, я ожидал чего-то другого. И я ведь и раньше открывал этот номер и заглядывал внутрь. Дело не в двери, она не может остановить того, кого нет. Дело совсем в другом. Мгновенно догадавшись, я закрыл дверь и повернул ключ в замке. Посмотрел под ноги, на полоску света, ее снова прерывали две тени от ног. Кто-то стоял с той стороны двери.
– Как ее звали? – я повернулся к директору и сам испугался, услышав свой хриплый от испуга, каркающий голос.
– Перевертова Елена Андреевна! – Я, даже в этой ситуации, чуть не рассмеялся. Фамилию он произнес визгливым женским голосом,