Развод как средство от депрессии. Ника Крылатая
шезлонгу. – Зато я плед прихватить не забыл, совестливая ты наша. А вот ты мне кофе не захватила.
– Троянов, не борзей. Марию бы разбудил или сам аж на целых две кнопочки бы нажал, – ответила Олеся.
Она не стала выпендриваться и жеманиться, устроилась рядом. Так мы и сидели, укрывшись одним пледом на двоих, смотрели, как солнце лениво выползает на свою вахту на небо, а кое кто еще и наслаждался кофе. Ну и я изливал душу, как любят говорить в третьесортных сериалах.
– Вот знаешь, что самое интересное? – слова поначалу давались с трудом. – Я сам толком не понимаю, почему еще не расстался с Машкой. Я точно ее не люблю, да и симпатия почти сошла на нет. Да даже секс с ней уже не вдохновляет, – до чего неловко обсуждать такое с невестой друга, но… но мне действительно нужно выговориться, а Олеся еще и психолог дипломированный. И что немаловажно – умеет держать язык за зубами. – Как там любят раздувать величайшую трагедию? Невеста уходит от жениха, который стал инвалидом и потерял все свои миллионы. Так то это не наш вариант. Инвалидом я не стал только чудом, которое сотворил один рыжий придурок, спасая другого придурка. Ай! Ты чего дерешься? – девушка больно ударила меня кулачком по руке.
– Не обзывай Дениса, ты, считай, ему жизнью обязан, – серьезно произнесла Олеся. – Пока бы кто-нибудь сообразил что к чему, пока бы вызвал спасателей… Знаешь ведь, что сейчас, скорее, достанут телефон и будут снимать и фоткать, тут же выкладывая в Сеть, чем кинутся на помощь. На первом месте хайп и развлечение… Не со мной случилось и ладно.
– Знаю… – подтвердил и замолчал. Надо же было наговорить всякой херни другу. Но решил продолжить не такую болезненную для меня тему: – Так вот, Машка строит из себя верную Пенелопу, потому что инвалидом я все же не стану, хоть и восстановление идет медленно, и миллионы моей семьи тоже никуда не делись. Она прекрасно понимает, что я бы давно сменил ее на другую, но сейчас мне неохота, вот и создает нужное ей мнение. Ушлая девица, но я не намерен связывать с ней жизнь. Пока ни с кем не намерен. И отшить, как остальных девиц, тоже не могу. В каком пьяном угаре я переспал с дочерью отцовского партнера, я не знаю! Еще не хватало и с этой стороны свинью подложить… Лучше бы я подох там.
– Ну и дурак же ты все-таки, – покачала головой моя психологиня. – Сидишь тут, несешь всякую чушь. Жив, почти здоров, у тебя есть шанс исправить если не все, то многое. Тебе тридцать, а ведешь себя на пятнадцать, – она тяжело вздохнула. – Парни за тебя переживают, когда у всех будут семьи и дети, наше общение сократится, а ты если останешься без присмотра, опять чего-нибудь утваришь. Мне все больше кажется, что ужасно непедагогичный ремень в твоем случае будет гораздо эффективнее разговоров.
Мы замолчали, думая каждый о своем. Потом Олеся снова спросила:
– Так как тебе Инна? Мне же не показалось, что она тебе интересна.
– Блин, Олеська, все-то ты подмечаешь! Действительно, вышло неловко, я просто не ожидал, что кто-то еще может в такое время кататься в стороне от зоны отдыха.