Пётр Романов. Второй шанс. О.Шеллина (shellina)
Довольно скоро мы подошли к длинному приземистому зданию, как и все остальные выполненному из камня. А ведь даже Кремль у меня частично деревянным был. И тут Карамзин увидел, что я сцепил зубы и берегу руку, которой Щедрова ухватил.
– Что с твоей рукой? – тихо спросил он, заходя внутрь здания.
– Не знаю, кажется, жилу потянул, – прошипел я, потому что запястье болело с каждым мигом всё сильнее.
– Вот же чёрт, – Карамзин смотрел сочувственно, продолжая идти по тёмному коридору. Шли мы недолго, уткнувшись прямиком в дверь, которой коридор и заканчивался.
Дверь выглядела массивной, но открылась совершенно бесшумно, и мы вошли в огромный зал. Часть стены была завешана зеркалами, настолько большими и чистыми, что дух захватывало. Вдобавок в зале то тут, то там были расставлены различные приспособления, предназначение которых были мне неизвестны. Долгов сидел на низкой лавочке, одетый, как и мы, только без верхней рубахи, и наматывал на руки какие-то тряпки. Поднявшись к нам навстречу, он насмешливо взглянул на насупившегося Карамзина, но ничего не сказал и выгонять Дмитрия не спешил. Потом он перевёл взгляд на меня, увидел уже начавшее распухать запястье и замысловато выругался.
– Полагаю, ты снова, хм, дурачился? – он выразительно приподнял бровь. – Романов-Романов, и что мне с тобой делать? – я неопределённо пожал плечами, а Долгов грубо ухватил мою повреждённую руку и поднял её. От боли я прикусил до крови нижнюю губу, чтобы не заорать, чувствуя, как по щеке прокатилась слезинка. Слабость перед наставником последнее дело показывать, но я ничего почему-то с этим поделать не смог. Пока я думал о слабости тела, от рук наставника полилась успокаивающая прохлада и вскоре боль отпустила. Вот только Долгов не собирался меня отпускать. Он взял такую же узкую тряпку, которую только что наматывал себе на руки и принялся туго мотать мне на запястье. Затем тоже самое он проделал с другой рукой. – Ещё раз увижу без намотки – не обижайся, – пригрозил Долгов, отпуская мои руки. – Так, я вижу, что тот, кто учил тебя слегка постоять за себя, общей физической формой не заморачивался, скорее всего, просто пару приёмов показал. – Он задавал вопрос и сам тут же на него отвечал, избавляя меня от очередного вранья. – Так, и с чего же нам начать? – он потёр подбородок, потом перевёл взгляд на Карамзина и поморщился. – Похоже, что с основ. Тогда приступим, – моя недавняя травма, похоже, никак не повлияла на его решимость загонять меня как спешащий гонец лошадь. – Ну что стоим? Побежали вдоль зала трусцой, живо! Хоп-хоп-хоп, – и он несколько раз хлопнул в ладони.
Я никогда не бегал. В жизни. Даже будучи ребёнком. Это был для меня совершенно новый опыт, от которого очень быстро сбилось дыхание и начали болеть ноги. Долгов не обращал на такие мелочи внимания и легко бежал рядом с нами, отвешивая нелицеприятные высказывания, чаще всего сравнивая нас с Карамзиным с беременными каракатицами, причём в пользу последних. Я потерял счёт этим кругам вдоль зала. А ведь это, как я полагал, только начало. И мы сами сюда пришли, нас никто на аркане не тащил.