Пётр Романов. Второй шанс. О.Шеллина (shellina)
И себе седлал и Лизке, мотнув головой отогнал соблазнительный образ тётки, которая, тварь такая, даже попрощаться не соизволила, гадина.
Потрепав жеребца по шее, я довольно легко вскочил в седло, всё же неприятно удивившись тому, что далось мне это привычное во всех смыслах усилие с некоторым трудом. И только после этого я посмотрел на всё ещё стоящих поодаль учеников и наставника. Они смотрели на меня круглыми глазами, а у Агушина ещё и челюсть отвисла, как у Ванечки юродивого, что у Успенского собора милостыню всегда просил. Неужто никто из них не может сделать то же, что и я? Бред какой-то, как есть бред. Дворяне среди них есть как пить дать, если с дедом моим общение ведут. А мне всегда казалось, что дворян на пони садят ещё только из утробы матери вытащив, вместо колыбели. Всё чудесатее и чудесатее.
Тронув Цезаря пятками, я шагом подъехал к наставнику и натянул поводья.
– Э-э-э, Романов, – он сумел взять себя в руки. – Если рысью и галопом проедешься, я тебе зачёт поставлю и освобожу от занятий до конца года. – Теперь уже я уставился на него. Учиться верхом ездить целый год? – Ну, так что?
– Да я ещё и не так смогу, – я пожал плечами и тут почувствовал, как в башку с кровью дурость ударила молодецкая. Отпустив поводья, я резко свесился вниз и, подхватив ту самую Назарову, втащил её к себе в седло. Девка вскрикнула, но я подобрал поводья, отчего она оказалась зажата моими руками с двух сторон, я прошептал куда-то в рыжеватые волосы. – Тихо, а то уроню. – Она замолчала и вцепилась в луку седла, да так, что костяшки пальцев побелели. – Н-но, пошёл, родимый, – Цезарь сразу же перешёл в неспешную рысь, всё больше увеличивая скорость. Уже через несколько мгновений я летел, чувствуя, как ветер остужает горящее лицо. Хоть что-то привычное было среди всего этого мракобесия. Сделав круг вокруг конюшен, уже возле наставника перешёл на шаг. Соскочив с коня, подхватил зажмурившуюся девушку на руки и спустил её на землю.
– За такую выходку надо было бы тебе бал скостить, но не буду, – покачал головой Андрей Иванович. – Назарова, ты поняла, что такое в седле держаться?
Я же, не глядя больше на девушку, повёл Цезаря на поводу к конюшне.
– Где я могу коня распрячь и обиходить? – спросил я у того конюха, который его привёл.
– Да не нужно. Всё одно Цезарь наш уже поди застоялся. Огнев его выгуляет как следует, и сам обиходит, – конюх взял из моих рук поводья, я же потрепал коня по шее и скормил последний кусок сахара.
– Романов, можешь гулять. В душ сходить не забудь, а то потом конским от тебя разит, – Огнев, проорав последнее слово, тут же потерял ко мне интерес и повернулся к остальным. – Ну, долго вы ещё мяться будете?! Быстро к коням! Сегодня только знакомство. Да на поводу с ними походите, чтобы в обморок при виде лошади больше не падать. Живо!
Показав Карамзину жестом, что буду ждать его в комнате, я пошёл туда, где очнулся сегодня утром. Нужно было разобраться с тем, как этот самый душ принять, да немного мысли успокоить, которые как мураши в башке вертятся. А потом с Карамзиным