На все случаи смерти. Александра Тонкс
Её познания в анатомии, пожалуй, постыдно низкие, по крайней мере, она до сих пор не до конца уверена, с какой стороны печень.
Можно было принять всё это за сон. Но Вася никогда не путалась в сновидениях, все они были до скуки осознанными. Обсуждать сны с друзьями ей было не по душе: пока все рассказывают про потрясения в грезах и кошмарах и облегчительное чудо пробуждения, она не может разделить ничьи эмоции. Ведь если к ней приходит кошмар, он вечно один и тот же, и справляется она с ним одинаково.
Синяя комната с тусклой стеной ― однозначно не сон. И не явь тоже.
– И что нужно для того, чтобы привыкнуть?
Степан громко захлопнул книгу и разжал руки: она приземлилась точно на верхушку одной из книжных башен.
– Мы обычно говорим про ожидание и доверие, так нам положено говорить. Но лично мне помогало смирение. Это было самым сложным для меня ― смириться с тем, где я оказался. Я спорил со всем, что видел и слышал, а когда сделал вид, что принял всё это, начал искать пожарные выходы отсюда. Долго меня ломало до тех пор, пока я не смирился. Я тогда ещё не знал одну из вспомогательных заповедей: смирение не означает поражение.
– Выходит, вы тоже лишили себя жизни?
– Хм-хм. Я тоже лишился жизни.
Он произнёс это ровно, без давления на жалость, так не говорят о самых страшных потерях, так вспоминают, с кем ужинали вчера. Обычные будничные факты: у Степана волосы пшеничного цвета, ему лет сорок на вид, у него взгляд-лезвие и нервная привычка доводить зажигалку, а однажды он умер и с тех пор занимается расследованием чужих самоубийств. Похоже, в этом пальто он и умер, потому и не расстаётся с ним даже под крышей.
– И много у вас «вспомогательных заповедей»?
– Достаточно. Одна из них ― лучше ты не залёживайся, голубушка.
Ей и самой надоело лежать, как овощу на сковороде, и она внутренне обрадовалась его призыву. На этот раз она старалась подниматься как можно медленнее, опасаясь чрезмерной лёгкости или тяжести. Тело размеренно подчинялось её командам, но было таким онемевшим, что Вася чувствовала себя тряпичной куклой. Сев на кровати и опустив ноги, она едва коснулась пола и почти ничего не почувствовала. Пару секунд на то, чтобы собраться с духом, и она перенесла на ноги вес и осторожно встала ― это не представило трудности, но всё равно пугало. Она отдалённо ощущала лишь устойчивость, а холод поверхности под стопами, движение воздуха или хотя бы температура комнаты ― всё это было ей недоступно. Пока она лежала, она не чувствовала и кровать, просто не могла это осмыслить.
– Это ненормально, ― подавленно пробормотала она, сжимая и разжимая ладони поочерёдно. Она будто управляла ими не через нервные окончания, а через пульт.
– Не придирайся к себе. По сравнению с тем, что мне приходится видеть, вообще зи-зи топ.
Он смотрел не на её вытянутые руки, он оглядывал её с ног до головы без какого-либо