Третье небо. Андрей Валерьевич Васютин
их по номиналам, а потом разложил в несколько кучек.
Демьян видел, что водитель что-то тихо наговаривает в телефон: видимо, звонит в полицию.
Первый ужас от случившегося уже прошёл, и Демьян лихорадочно думал, что теперь делать: боров, очевидно, был неуправляем. И теперь, конечно, все будут показывать на него как на соучастника.
– Пошли отсюда, – попробовал он потянуть борова за руку. – Бери эти свои деньги, и пошли.
Тот снова отмахнулся, а потом сгрёб одну из денежных кучек.
Подошёл к старичку, сунул ему деньги в руки.
Потом – подросткам.
Женщине, её дочери; та, перестав плакать, изумлённо посмотрела на борова.
– Тут не ровное количество, – сказал боров, протягивая бумажки мужчине. – У тебя больше получилось. Перечисли сто восемь рублей вот ей.
– Что? – спросил мужчина.
– Деньги перечисли, – сказал боров, указывая стволом на женщину. – У всех должно быть поровну.
– Мне не нужно, – сказала женщина. – Пусть так. Неважно.
– Нет! – заорал боров, и девочка снова начала плакать. – Нет! Все должны быть равны! Равны! Перечисляй! Быстро!
Мужик достал телефон и тут же уронил его; руки его крупно тряслись. Старичок, взирающий на происходящее с неестественным любопытством и азартом, нагнулся, поднял его, вернул.
– Да это какая-то ерунда, – сказал мужчина. – Зачем?
– Переводи!
Мужчина снова выпустил телефон. Он словно бы окаменел, лишился сил. Стоял, моргал, – Демьяну показалось, что глаза закрываются у него несинхронно – гримасничал.
Издали донеслись звуки сирены.
Боров вскинул вдруг карабин, уставил его на мужчину.
Демьян бросился вперёд. Толкнул ствол.
В это мгновение ахнул выстрел.
Огромная гильза, вся в сизом пороховом дыму, вылетела, а потом, крутясь, ударила о поручень.
Стекло лопнуло: с вакуумным каким-то, глухим и одновременно хлёстким лязгом. Разлетелось в сверкающие клочья.
Боров снова двинул Демьяна в сторону, направил оружие на мужчину.
Несколько раз нажал курок; мужчина зажмурился, отвернулся, выставил ладонь, но вместо выстрела все услышали только слабое цоканье: патронов больше не было.
Дверь снова распахнулась.
– Бегите! – закричал водитель, и сам выпрыгнул наружу.
Все устремились в раскрывшийся проём. Боров стоял неподвижно. Опустил карабин вниз.
– Ни у кого не должно быть преимуществ или недостатков, – сказал он. – У всех должны быть равные возможности и права. Одинаковый доступ ко всему. К ресурсам. К счастью.
– Идиот, – сказал Демьян, и толкнул его в дверь.
***
Я спускаюсь по длинной, в несколько пролётов, лестнице, листаю телефон, выбираю между Жаклин, двадцать три, и Cutelilkitty, двадцать два: пока это промежуточные фаворитки; а может, взять их обоих? Не размениваться на несовершенство, не довольствоваться посредственным? Вроде чистенькие. Видно, что держат себя в порядке.
Сердце немного поддавливает.