Славик и Светик. Хроники катастрофы. Николай Богородский
расшифровки рентгенограмм, проверена аппаратура, проведён анализ сплава, и, под нажимом Иващенко, Пётр Николаевич Кузьмин предоставил возможность непосредственно на стенде проверить технологию сварки. Даже поговорить со сварщиком. Это было невиданно и неслыханно, чтобы московская комиссия разговаривала с исполнителями, элитой рабочих завода: сварщиками, фрезеровщиками, операторами станков ЧПУ, слесарями, слесарями-инструментальщиками. Высокое начальство знало их по именам, при случае интересовалось их жизнью: не надо ли чем помочь, да как семья, как дети, подбрасывало заказы к праздникам, и не только к праздникам, беспокоилось об их постоянном обучении и регулярной выплате очень немаленькой зарплаты. Никогда ни одной комиссии, кроме нынешней, не давали возможности общения с этой достаточно закрытой заводской кастой. Однако обстоятельства требовали быстро найти и так же быстро устранить причину разрыва бака, быстро продолжить работу над ракетой. Впрочем, ничего обнаружено не было. На сварочном стенде румяный сварщик Костя продемонстрировал журнал с записью параметров, с отметками времени – когда включили, когда выключили, – с номерами свариваемых швов. Все показатели соответствовали норме, нарушений никаких, а причины разрушения бака так и оставались тайной за семью печатями.
Уставшие члены комиссии решили отправиться на отдых.
– До фига нафигачили, – заключил Алексей. – Только нет ни фига.
– Гениально, Лёша, гениально. Нам бы какой-нибудь фиг всё-таки был бы нужен, – отозвался Вячеслав.
– Нету, ничего нет, ничего не найдём. Ну её, эту работу. Слава, давай ко мне, Нюра нас пирожками покормит, чайку попьём, а может, и ещё что найдётся попить, – пригласил Алексей Славу.
– Знаешь, ты извини, устал я что-то за сегодня. Пойду отдохну. Спасибо тебе.
– М-да. Хорошо-хорошо, отдыхай. – Разин очень выразительно посмотрел на Вячеслава.
У того в голове шевельнулась мысль, что Алексей что-то заподозрил. Да нет, не может быть. Он же не Вольф Мессинг, мысли не читает.
– До завтра, Лёша, до завтра.
Около семи вечера Богдашев отправился к Иващенко узнать насчёт допуска к объекту. Иващенко отправил его в приёмную подождать, а сам начал связываться с кем-то по ЗАС. Слава догадывался, что этот вопрос решался в Москве. Почему это так, непонятно, но, рассуждал Вячеслав, видимо, так нужно.
Семён Александрович сообщил вызванному в кабинет Богдашеву, что сегодня, скорее всего, разрешения уже не получить, а завтра утром допуск будет. Всю комиссию отпустили восвояси с приказом прибыть не позднее девяти утра в комнату номер пять.
Светлана удалилась ещё перед обедом – якобы к военпредам. Что она собиралась делать у них, Вячеслава не интересовало, но он предполагал, что посещение этого подразделения входило в обязательную программу пребывания представителя ВПК на заводе.
Пользуясь полученной паузой и предвкушая свидание с любимой женщиной, Вячеслав не пошёл, а натуральным образом побежал к проходной.
Оказавшись на улицах Куйбышева, Вячеслав