Юрий Долгорукий. Василий Седугин
Потолок был черным от сажи, значит, топили по-черному. Это здесь-то, в лесах, где дров можно было заготовить сколько угодно!
Юрий не утерпел, спросил:
– А что, лень трубу из печи было вывести через крышу? Или не умеете?
– Садись, князь, за стол, сейчас хозяйка ужин поставит, – ответил хозяин неторопливо и, похаживая по избе и перекладывая вещи, чтобы освободить скамейки для гостей, продолжал: – Умеем мы, все умеем. И бездельничать не привыкли. Только держимся мы за старинку и топим по-черному потому, что здоровее воздух в избе бывает. Дым всякую гадость выедает, болезнь прогоняет. Кто так топит, тот меньше к травникам и кудесникам за лечением обращается. Есть тут некоторые, которым чистоту подавай. Так им с лета пучки различных лечебных трав запасать приходится или знахарей часто приглашать в дом. Давно это замечено, не глупые и в дремучих лесах люди живут, князь!
– Ну что, съел? – весело прищурив глаза, сказал Иван, когда хозяин вышел из избы. – Бирюк бирюком, а палец в рот не клади!
– Везде свои обычаи, – уклончиво ответил Юрий. – Разве про все можно знать?
После ужина Иван засобирался на луга.
– А ты что, не пойдешь? – спросил он Юрия.
– Устал с дороги. Столько дней на коне. Полежу лучше.
– Верность решил сохранить? Только к которой из них? – озорно глядя на своего князя, спросил Иван.
– Но-но, распустился совсем! – не на шутку рассердился Юрий. – Возьму чересседельник да выпорю, будешь знать!
Иван мигом вылетел за дверь.
А Юрий невольно стал думать, кто же они для него – жена и нечаянная любовница? С женой все проще, там семья, там дети, привычка, в конце концов. А вот с Агриппиной как быть? Думал, жить без нее не сможет, а сейчас и не вспоминает. Как уехал из Кучкова, так и забыл. Вроде бы ничего не было, ни ласк, ни признаний в любви. «Значит, я такой, – сделал он вывод. – Сначала загораюсь, а потом все проходит. Сперва к Анастасии, теперь к Агриппине. Не способен я на большую, глубокую любовь. Вон как некоторые страдают, годами любят и не могут забыть. А я, как огниво, ударят по нему, полетят искры и тут же потухнут. Так и со мной бывает. А может, это и хорошо?» – задал он себе вопрос и не успел ответить, как заснул, будто в пропасть провалился.
Иван же, как выскочил из избы, наткнулся на парня лет пятнадцати-шестнадцати. Был тот высок, конопат, с круглыми навыкате глазами.
– Ты кто таков? – спросил он его.
– Сын хозяина, – ответил тот, с интересом приглядываясь к незнакомому человеку. – А ты князем будешь?
– Ишь куда загнул! Нет, я всего-навсего дружинник, правда, при князе помощником состою. На луга идешь?
– А как же!
– А звать тебя как?
– Любомиром. А тебя?
Иван назвался.
– Какое смешное имя! – удивился Любомир. – Сроду не слышал.
– И ничего смешного! Нормальное христианское имя!
– А ты христианин?
– Конечно.
– Как же ты нашу старинную веру предал? Зачем крестился?
– И никого