Планетроника: популярная история электронной музыки. Ник Завриев
в самые разные музыкальные жанры. С другой стороны, от клубной электроники, которая несколько лет воспринималась как музыка будущего, надежда и опора современного шоу-бизнеса, публика потихоньку начинает уставать.
Даже многие из тех, кто в 1990-м слушал эйсид-хаус и проводил выходные в рейв-угаре, в 1995-м уже предпочитают Nirvana или Oasis. Что уж говорить о поколении более молодом. Собственно говоря, одним из тех, кто в конце 1980-х увлекался эйсид-хаусом, а в 1990-е уже играл рок, был лидер Oasis Ноэл Галагер. Когда он, уже увлеченный психоделическим роком, познакомился с коллегами из группы Amorphous Androgynous, он был очень удивлен, что за экзотичным псевдонимом скрывались те самые люди, что записали в конце 1980-х рейв-хит «Humanoid», а в эру брейкбита уже под именем The Future Sound Of London выпустили эйфорический утренний гимн «Papua New Guinea».
В общем, потребность вернуть в электронику живой драйв рока определенно в этот момент существовала. Кроме того, большое количество музыки, которая тогда создавалась в Британии (тот же самый драм-н-бейс, за редкими исключениями), совершенно не работало вне клубов. Это была совсем не та музыка, на которую можно было снимать клипы и крутить их по MTV, не то что можно было ставить по радио и продавать миллионными тиражами. А потребность в «электронике для масс» у этих самых масс определенно была.
И тут на сцене появляется целая генерация новых артистов. Во-первых, к ней относится манчестерская группа The Chemical Brothers. Во-вторых, музыкант по имени Норман Кук, который еще в 1980-е играл рок, потом переключился на электронику, а в 1990-е завел себе новый псевдоним Fatboy Slim. В-третьих, загадочный коллектив Propellerheads. Ну и в-четвертых, наши хорошие знакомые «электророкеры» The Prodigy, которые к этому моменту уже успели выпустить два альбома и готовили третий. Все они как бы возвращали в электронику человеческий фактор. В их музыке были грязный роковый звук, запоминающиеся ходы и даже вокал, пусть зачастую и сэмплированный. Все эти артисты делали ставку на грязный и сырой драйв рока и фанка. Норман Кук к тому же был заядлым коллекционером музыки 1960-х и 1970-х (в первую очередь северного соула), так что за хорошими сэмплами ему редко приходилось ходить дальше собственной фонотеки.
В результате вторая половина 1990-х становится временем коммерческого триумфа биг-бита. Первый альбом The Chemical Brothers «Exit Planet Dust» (1995) попадает в британскую топ-десятку, а второй, «Dig Your Own Hole» (1997), поднимается на первое место. Тогда же, в 1997-м, сенсационно выстреливает третий альбом The Prodigy, «Fat of the Land» (пластинка становится одним из самых успешных дисков десятилетия во всех жанрах), а в 1998-м на первое место поднимается уже Fatboy Slim, а Propellerheads (которых одни замечают по клипу «Crush» с актером, изображающим Элвиса на кухне, а другие – по дуэту с британской поп-матроной Ширли Бесси) попадают в десятку. При этом на этот раз брейкбит наконец выходит за границы Великобритании. География чартовых успехов тех же Fatboy Slim и The Prodigy включает уже и Америку, и континентальную Европу. А лучшим свидетельством мирового успеха становится то, что The Prodigy в США подписывает лейбл Maverick, которым управляет Мадонна.
Интересно, что, несмотря