Планетроника: популярная история электронной музыки. Ник Завриев
определенный саунд, – следить за ними было куда проще, чем за десятками артистов, появлявшихся в то время как грибы. Главными брейкбит-лейблами были Moving Shadow, Suburban Base, Reinforced, а также ныне знаменитый «инди-мейджор» XL Recordings. Это сейчас в их каталоге есть Adele, Radiohead и тому подобные звезды. А на тот момент XL был начинающим лейблом, делавшим ставку на танцевальную музыку. Создатель лейбла Ричард Рассел, ныне преуспевающий бизнесмен, тоже был музыкантом и, конечно же, играл брейкбит. У его проекта Kicks Like A Mule даже был один крупный хит «The Bouncer» («Вышибала»), который многие знают еще и по кавер-версии середины 2000-х от ню-рейв-коллектива Klaxons.
Главный, так сказать, сюжетный элемент трека – это суровый голос человека, который произносит: «Нет, ваше имя не в списке. Вы не заходите. Не сегодня». И это (о, ирония!) своеобразный протест против коммерциализации рейва, когда нелегальные мероприятия стали постепенно заменяться платными клубными вечеринками с дресс-кодом и фейс-контролем. Еще одно яркое программное высказывание на эту тему сделала группа Shut Up and Dance – одни из брейкбит-пионеров и защитники духа «настоящего рейва». Одна из их пластинок носит название «10 фунтов за вход» («10 pounds to get in»), что по тем временам было просто немыслимой ценой. На этом Shut Up and Dance не остановились и через некоторое время выпустили сиквел под названием «20 фунтов за вход».
Раз уж речь зашла о брейкбит-подполье, самое время вспомнить, что брейкбит в Англии часто называли хардкором. Международного признания этот (по сути, синонимичный слову «брейкбит») термин тогда не получил, потому что электронным хардкором в Европе куда чаще называли музыку из Голландии, о которой мы подробно говорим в главе, посвященной Роттердаму. Но в Британии начала девяностых этот термин был весьма расхожим. А сегодня этот ярлычок (уже с обязательным уточнением – UK Hardcore) часто применяется именно к брейкбиту с легкой руки журналиста и писателя Саймона Рейнольдса, а также блогера, философа и руководителя лейбла Hyperdub Стива Гудмена aka Kode9.
Несмотря на то что в этих треках, несомненно, был налет поп-звучания (ускоренные голоса и эйфорические поп-мелодии), брейкбит все же считался музыкой протестной. Так что в тот момент, когда музыканты с брейкбитовыми треками начали попадать в чарты, в рейв-сообществе немедленно поднялась волна против коммерциализации. Немалая часть брейкбит-тусовки стала агитировать за полный уход от тлетворного поп-влияния в сторону более мрачного и тяжелого звука. Другой фланг рассуждал примерно так: «Мы – рейверы, а рейву от природы свойственен веселый нрав. Ну, а если с таким звуком мы попадаем в чарты – что ж, мы только рады». И, как это ни удивительно, победу в этом противостоянии одержала фракция протестная. Дело в том, что когда в чартах одновременно оказывается много однотипной музыки (а именно это случилось с брейкбит-хитами), это довольно быстро начинает людей раздражать. Если первых выдвиженцев брейкбита, типа тех же The Prodigy, Liquid или SL2, все встречали радостно, то к концу 1992 года брейкбит с ускоренными голосами стал превращаться в поп-клише и символ коммерциализации танцевальной