Воспоминания. О жизни до революции и о войне. Степан Спиридонович Глазков
его им не пришлось. Повстанцы-антоновцы делали частые набеги и ' каждый раз за сына избивали отца Степана плетьми, прикладами и пинками.
А потом бандиты разграбили все его хозяйство, забрали весь столярно-бондарный инструмент, одежду и весь хлеб и увезли. Андрей Степанович как выехал из дома, так и больше в него не возвращался. Жил он в Москве на улице Русаковской. Экономически и политически хорошо, а вот семейно он жил плохо, плохо. Иногда бывал у него его отец Степан в гостях, но скоро уезжал от него, не уживался…
Степан Евдокимович доживал свой век у дочери Соломаниды и зятя Спиридона и умер он от старческой болезни спокойно в 1937 году.
Осип Астафьевич человек был доброй души, жена его Дарья Евсеевна тоже была доброй. Имели детей: Наталью, Терентия, Прасковью, Евдокима, Игната и Спиридона.
У Осипа был брат Ефим, детей у него не было. Разделились Осип с Ефимом после кого, как Осип женил сына Терентия. Скучно стало в одиночестве Ефиму, и он принял в приемыши 14-летнего Расщепкина Демушку. Демушка был совершенно безродным и оказался слабоумным. Его даже не смогли научить пахать, косить, молотить, запрягать и отпрягать лошадь и т.д., он ничего не умел делать. Демушка стал взрослым, на лицо был улыбчив, но большой трус. Ночью он никогда из своей избы не выходил, страшно боялся молнии и грома. На крестьянские сходки не ходил, также не ходил и в церковь.
Пришло время, Демушку женили на Марье и, что важно, это то, что Демушка с Марьей были одинаковы и по характеру, и по их неспособностям. Был такой случай: ехали Демушка с Марьей на лошади в гости, ехали через базар. Там на них многие обратили внимание и увидели, что хомут-то на лошади был одет наоборот: клещами к плечам. Старики-хозяйственники остановили Демушку, вытащили из саней и оттрепали его за волоса. Демушка в бога верил, но молился мало, и то только по праздникам, когда Марья напекет пирогов или блинов.
Иконов в избе было много: и больших, и маленьких.
Когда было тихо и спокойно, и светло, мы спрашивали Демушку:
– Дядь Дементий, почему ты во время грозы и грома хоронишься за иконы, которые висят у вас с вышитыми полотенцами?
Демушка хмыкнет и скажет:
– Бог-то не дурак, по своим-то он бить не будет, а эти все иконы-то ему родные, ну, теперь это понятно вам, почему? Теперь идите подальше да не балуйтесь, а то матери скажу.
Больше иконы он часто использовал как убежище от грозы и грома днем, а ночью в особенности, он залазил за них в угол и усаживался или просто стоял там и считал себя в полной безопасности, но стоял уже не шевелясь.
И только время от времени он спрашивал свою Марью – ну, как там, утихает или нет? Марья отвечала то, что есть в самом деле, врать ему было нельзя, он был слишком обидчив. А когда отсутствовала Марья, он все же набирался смелости и выглядывал сверх иконы, из-под самого потолка. Смотрел он оттуда вытаращенными испуганными глазами, хотя и считал себя защищенным.
Нам,