Ужин. Софья Андреевна Мироедова
творца? Это стало новым словом среди неизвестных художников. Они создавали произведения, забывая о творческом акте до нужного момента, пока не раскрывалось авторство. Пока очередной шедевр Бэнкси не оказывался произведением случайного мастера, забывшего, что когда-то красил стены по трафаретам в узких улицах Стамбула. Ведь недавнее открытие становилось чудом даже для него. Помни он, что создал шедевр, тот превратился бы в россыпь жемчуга, горстями разбросанного у ног сытой толпы. Кому интересно искусство, чей автор известен? Теперь никому. Намного интереснее стало исследовать, разгадывать и открывать. Это превратилось в новую страсть миллиардеров и обывателей – разглядывать искры в пламени и давать им имена. Коллекционеры тратили баснословные суммы на расследования, заметив какой-то необычный рисунок без имени в витрине проходной галереи. А любители со страстью, достойной лучшего применения, следили за этими детективами. Однако имена, стоявшие за триллерами от искусства, забывались так же быстро, как и были названы. К счастью, дивиденды от открытия и права на экранизацию поисков по закону принадлежали художнику, якобы режиссировавшему всю эту канитель. Искусством стало не создание шедевра, а поиски его автора и причин создания.
Что же оставалось творцам, носившим и воплощавшим замыслы, которые нужно было забыть? Лишь вечное чувство тревоги и дюжая сила воли, не сковырнуть едва заметный силиконовый прыщик, спрятанный где-то под гривой волос. Он и блокировал участок памяти, связанный с произведением. Лотерея, которую каждый использовал по-своему.
Я долго сторонилась этого подхода, придерживаясь архаичного лозунга, что искусство должно иметь автора. Модная рулетка была не по мне, ведь я никогда не была последовательницей трендов. Я пишу маслом на холсте не ради признания, а ради процесса. К счастью, и в наши дни такие работы находят своих почитателей.
Но в воскресенье, ложась спать, я нащупала на затылке под длинными волосами крошечную резиновую пластинку. Это была блокировка памяти. В жизни я ими не пользуюсь, нет причин. Неужели я стала очередной авантюристкой, жаждущей краткой славы жертвы детективного расследования? Было сложно в это поверить. Я повернулась набок, чтобы спросить у мужа, не в курсе ли он, что за крамольную идею я придумала, но тот уже спал.
После завтрака я обнаружила в переполненном ящике электронной почты подтверждение моего участия в большой выставке, приуроченной к Биеннале Современного Искусства. Разве я подавала заявку? Что я выставлю? Конечно, последние полгода я работала над внушительной живописной серией, но у меня и в мыслях не было выставить её на ярмарке современного искусства. Что современного в яркой фигуративной живописи? Если вы не живёте в начале двадцатого века, то ничего. Я была вне себя, учитывая, что биеннале проходило в моей родной стране, куда я уже два года не могла долететь. В смешанных чувствах я набрала своего арт-агента и в лёгкой тревоге, поглаживая песчинку под волосами, стала ждать её ответа.