Великие романы великих людей. Борис Бурда
иудейский, обожающий яичницу с салом.
Мнения о Селиме как о человеке есть разные, но они чаще благоприятны – особой злости он не проявлял, писал довольно изысканные стихи, в общем, для султана очень неплохо! Даже держава османов при его царствовании приросла отвоеванным у венецианцев Кипром, а энергичный визирь Мехмед Соколлу управлял железной рукой. Но вот поход на Астрахань закончился унылым поражением, и не спасла даже фантастическая для тех времен идея прорыть для удобства доставки войск Волго-Донской канал – вот, оказывается, кто это придумал! А проигранная им битва при Лепанто стала поворотным пунктом всей турецкой экспансии – практически весь османский флот потоплен и сожжен, командующий им Али-паша убит, и голова его насажена на пику, потери европейской коалиции в кораблях меньше минимум на порядок. Турки еще храбрились, даже на небольшой срок смогли восстановить свою морскую гегемонию, говорили европейским послам, что при Лепанто христиане отрезали им бороду, но захватом Кипра они отрубили своим противникам руку, и борода отрастет, а рука нет. Все это были пустые слова – расширение империи османов на Селиме завершилось, десятый великий султан Сулейман был последним из великих, дальше и дела империи, и, так сказать, профессиональный уровень самих султанов стремительно покатились по нисходящей. Да и жизнь он закончил как-то не по-султански – гонялся в бане за голыми одалыками с сосудом вина наперевес, поскользнулся и тюкнулся височком об угол мраморной лавки. Вот такой подарочек оставила османам Хюррем, вот так отблагодарила супруга за любовь и неслыханное возвышение! Наверное, спасая сына от казни, она не желала сознательно покончить с успехами страны, в которой воцарилась, и подтолкнуть ее к гибели. А вот не желать этого подсознательно она просто не могла. Результат, в принципе, один и тот же.
Анастасия Гавриловна Лисовская: спустя века
Трудно после более-менее основательного изучения фактов жизни Хюррем рассусоливать розовые сопли с бантиками и рюшечками на тему великой любви, которой покорны даже сердца султанов, и восторгаться даже имеющим действительно место формальным хеппи-эндом. Вместо милой и веселой чаровницы нашему взору предстает свирепая, коварная и безжалостная машина для выживания, готовая на все, чтоб сокрушить тех, кто ей мешает добиваться своего. Не приходится удивляться тому, что в последнее время, хотя бы из внутреннего чувства протеста перед воспеванием такой страдающей обжорством пираньи, некоторые литераторы оценивают ее деятельность, из последних сил удерживаясь в рамках приличий. Например, высказывалось мнение, что Украина действительно должна быть ей благодарна – но только за то, что она ее покинула и резвилась в Турции, которой так и надо. А ведь, скорее всего, это чистая правда – Турция сама ее захватила, никто ее об этом не умолял, и сразу же бросила за парту в жуткой школе ненависти, лицемерия, раболепия и сексуальных странностей, именуемую гаремом. Если государственная система Османской империи швырнула подростка учиться жизни именно