Рубиновый маяк дракона. Валерия Шаталова
одноглазый, – наконец сообщил он. – Из Пустоши не было прорывов.
– Уверен? – Я пропустил мимо ушей его колкое обращение. – Сегодня утром, в районе десяти часов…
Закат хмыкнул, выпуская из носа облачко пара, свидетельствующее о его раздражении. Меня этот пафосный хмырь бесил не меньше. Но мне нужны были ответы.
– Я же сказал, не было прорывов.
– Большая аудитория, на задней стене огромный гобелен с красным драконом, – решил я освежить ему память. – Золотистый гребень до самого хвоста. Ничего не напоминает?
Пламенный Закат перестал источать дымные клубы из ноздрей и довольно улыбнулся, демонстрируя мощные клыки.
– Был такой. Да сплыл. В Рогрант. Пару лет назад отдан в дар в знак дружбы академий. – Он не сдержал ехидного смешка. – Похоже, старик, ты ошибся учебным заведением. Другой вопрос, как же ты так хорошо разглядел гобелен, если говоришь, прорыв создавался из Пустоши – земель, запрещенных к посещению.
Ректор Райдонс Пламенный Закат тоже дураком не был.
6. Фабиана
Или скамья перед самым главным кабинетом академии была слишком жесткой, или нервы были натянуты до предела, но я сидела как на иголках. Потом и вовсе вскочила, стала мерить коридор торопливыми шагами и прокручивать в голове варианты фраз, которые скажу ректору. Шансов на одобрение почти не было. Но попытать судьбу стоило.
«Той, кто недавно собирался сделать шаг с моста, бояться нечего».
Дверь ректората резко распахнулась, едва не сшибая меня. Я охнула и вжалась в стену, придавленная тяжелой аурой вышедшего из кабинета мужчины. Один только его вид мог заставить благородных девиц рухнуть в обморок: высокий, мощный, изрядно потрепанный, словно не спал пару суток, и с повязкой, пересекающей левый глаз. Взгляд другого глаза сверкнул льдом и оценивающе прошелся по моей фигуре, вызывая холодные мурашки.
– Изви-ните? – ляпнула вдруг я.
Хотела произнести это с вызовом: мол, хватит пялиться на меня, где ваши манеры? Но голос дрогнул, и прозвучало как-то жалко.
– Извиняться стоит лишь за свои ошибки, – рявкнул он.
От его тяжелого голоса у меня дрогнули колени, но я устояла.
– Маи́ра Сотье! Войдите! – гаркнула изнутри кабинета секретарь ректората так, что я вздрогнула и выронила учебник по теории артефакторики, который прихватила с собой для храбрости, чтобы было чем занять руки во время серьезного разговора.
Мужчина и бровью не повел, хмыкнул разве что.
«Да с манерами у него явно проблемы».
Я сама подняла учебник, обогнула отнюдь не благородного маи́ра, больше смахивающего на пирата, и юркнула в кабинет.
Приемная ректора славилась уютом. Приятный аромат ванильного какао и запах бумажных свитков наполняли помещение. Сквозь огромные мозаичные витражи струился мягкий свет, золотистые шнуры элегантно опоясывали портьеры глубокого зеленого оттенка, большой стол из темного дерева был украшен искусной