Баллада Редингской тюрьмы. Оскар Уайльд
помогает мне в лесу:
Роняют колокольчики по капелькам росу.
От пустошей угрюмых вдалеке,
Где путника преследует ивняк,
Мне Башня Магдалины в городке
Сияньем подает надежный знак,
И колокол звенит на склоне дня:
В Христову Церковь на земле торопит
он меня.
Полевые цветы
Ноктюрн небесно-золотой
Гармонией седой сменён;
На Темзе – охряных копён
Полны плоты; холодной мглой
Мосты и стены покрывал
Тумана желтого нагар;
Святого Павла серый шар
Над тенью града воспарял.
Вдруг зашумел водоворот
Кипучей жизни, на возах
Крестьяне едут; мелкий птах
Над морем мокрых крыш поет.
Девицы бледной грустен взгляд,
Лишь день целует кудри ей;
И газовый рожок – слабей,
Чем пламень губ и сердца хлад.
Во Храм искусств, куда со всей земли
Привозят вещи, что не взяты тленом,
Прекрасной девы мумию внесли,
Усопшей в мире древнем и забвенном.
Из пирамиды сумрачной она
Арабами была извлечена.
Когда же размотали лоскутки,
Что дочь Египта покрывали туго,
Вдруг семя в полости ее руки
Нашли – и в Англии подарок с юга
Звездистыми снежинками зацвел,
Благоуханьем полня вешний дол.
Такая чара в том цветке была,
Что позабыли все об асфодилах,
И, лилии любовница, пчела
Умчалась прочь от чашечек немилых;
Цветок нездешний, чудо из чудес,
Как будто из Аркадии, с небес.
И хоть нарцисс, влюблен в свою красу,
Чах над ручьем, клонясь к нему в бессилье,
Не привлекал ни шмеля, ни осу
Купать в его пыльце златистой крылья.
Ах, был жасмин жемчужный позабыт,
Лобзать его никто не прилетит!
К цветку пылая страстью, соловей
Не помнил о фракийце злочестивом;
И голубь не порхал среди ветвей,
Покрывшихся листвой в лесу счастливом,
А вился вкруг него, грудь – аметист
И быстрых крыл оттенок серебрист.
В лазурной башне – солнца жаркий круг,
От стран снегов порой бореем веет,
Цветок омыл росою теплый юг;
Восходит Веспер, и уже алеет
Небес аквамариновый простор,
Плывет закат, раскинув свой узор.
Когда уже средь лилий не слышна
Уставших птиц любовная канцона,
И, словно щит серебряный, луна
Блестит в сапфирном поле небосклона,
Какие думы, мрачны и горьки,
Волнуют трепетные лепестки?
Ах, нет! Тысячелетие цветку
Погожий вешний день напоминает,
Он не познал ни ужас, ни тоску,
Что златокудрых сединой пятнает;
Не
© Перевод Б. Булаева.
Утреннее впечатление (
© Перевод А. Триандафилиди.
Бессмертие (