Оседлавшие Пегаса. Павел Николаев
приготовиться к обороне. Донцы врубились в колонны кирасир дивизии Себастиани, опрокинули их и гнали до пехоты, которая прикрывала батареи, здесь кирасиры построились для ответной атаки, но, предупреждая ее, казаки отчаянно бросились на противника. Их не смогли остановить ни картечные, ни ружейные залпы.
В захваченном вражеском лагере русских поразил резкий контраст между богатством взятого обоза и разительным недостатком самых необходимых жизненных припасов. Вокруг тлевших костров валялись кошки и лошади, заколотые для пищи (нередко уже объеденные). Чайники и котлы стояли с конским отваром, кое-где попадались крупа и горох, но никаких следов хлеба или говядины. Около жареной конины и вареной ржи находили вино, головы сахара и лакомства.
Французы, не выдержав стремительного натиска казаков, бросили орудия и большой обоз с драгоценностями, награбленными в Москве.
Тут подоспели другие части русской армии. Успех был значительный, но Кутузов ожидал большего. Поэтому, когда вечером Беннигсен, Милорадович, Толь, Коновницын и Ермолов явились к нему с предложением преследовать части Мюрата, Михаил Илларионович отказался это делать:
– Коль скоро не успели мы его вчера живым схватить, а сегодня вовремя прийти на те места, где было назначено, преследование сие пользы не принесёт и потому не нужно, – это нас отдалит от определённой линии нашей.
Тем не менее Кутузов так писал об итогах сражения при Тарутино: «На рассвете в 6 часов соединенно с колоннами левого фланга атаковали неприятеля, который в течение четырёх часов времени был разбит и преследуем более 28 верст за село Вороново. При сём побито на месте более 2500 человек, между коими два генерала, в плен взято 2000 человек, 20 штаб- и обер-офицеров, генерал Меркье, почётный штандарт I кирасирского полка, 36 пушек, 40 зарядных ящиков, весь обоз, между коими находился и обоз короля неаполитанского. Наша же потеря едва ли превышает 200 человек убитыми и ранеными».
За всё время войны с Наполеоном русские никогда не отбивали у французов столько орудий в одном сражении.
Кроме чисто военного успеха сражение при Тарутине имело ещё и важное политическое последствие – оно явилось толчком к оставлению Наполеоном Москвы. В день сражения император делал в Кремле смотр войскам. Смотр проходил под отдалённый гром канонады, но никто не решался обратить на неё внимание Наполеона. Но вот от Мюрата прибыли первые сообщения, и Дюрок доложил императору о случившемся. В свите заметили, что Наполеон при этом совершенно изменился в лице, вечером он спросил Дюрока:
– Так что же делать?
– Остаться здесь: сделать из Москвы большой укрепленный лагерь и провести в нём зиму. Хлеба и соли хватит. Лошадей, которых нечем будет кормить, – посолят. Что касается помещений, то, если домов мало, так погребов достаточно. С этим можно будет переждать до весны, когда подкрепление и вся вооруженная Литва выручат и помогут довершить завоевание.
Перед этим предложением император