В эфире Шорох. Стихи … – 2024. Басти Родригез-Иньюригарро
ветвисто разросшейся бездны,
фасады – обёртка, подуешь – исчезнет,
и бог с ней, приехали, стой.
Не прячь под перчатками мраморный холод,
мой друг, ты отравлен, и это надолго,
занозу клещами мурыжить – без толку:
сломаю, и страшно не той
иголкой поддеть. «Он сажает занозы
при всякой возможности“. „Спрашивать поздно,
но что нас роднит с департаментом Мозель?».
Не падай в охоту на боль,
а то мы дойдём до изнанки Тосканы
к утру, воскрешая нездешние раны.
Не лучше быть неуязвимым и пьяным?
На лестнице, сразу? Изволь.
Подружка краснеет, не чуя подвоха,
/а чем бы ни тешилось, лишь бы не сдохло/,
рапира и хлыстик вписались неплохо
в подвластный канонам портрет.
Я пью из горлá, на пороге зависнув,
под крышей люкарна студёней, чем рислинг,
практично: не страстью, так злостью давиться,
искрит – хоть на время согрет.
«Кружи меня» – кредо удобное, впрочем,
приелось в два счёта. «Желаешь отсрочить?».
Гвоздём по стеклу минеральная горечь —
печать терруара. Решай,
смешливая нежить, вести до излома,
до крови не первой, до первого слова,
свистящего пулей, а, может, до дома?
Смотри, до чего хороша.
Призыв без ответа, напрасные слёзы,
/а чем бы ни тешилось, лишь бы не мёрзло/,
причём здесь изнанка Тосканы и Мозель
останется тайной пока.
Он видит себя – непорочного – в стёклах,
а я – как работают плечи и локоть,
на каждом ударе свободней, и ёкает
сердце, зима у виска
теперь не тревожит, но что же мне делать,
/печать терруара – сама неизбежность/,
когда испита ночь и спрятано тело?
Сатин одеяла – отчаянно белый,
опять остывает голодная нежить,
иголка не найдена. «Чем бы ни тешилось»…
Что же мне делать,
что же мне делать.
декоративное
От луны к тебе пробежал цепочками —
украшение, а не мост.
Где кустарник – лонжей, из вязкой почвы
прорастающей на износ,
там слепой баланс на краю безгрешен,
а свинцовая речь – виной.
По асфальту – сеть, подворотня – трещиной.
То есть поздно вскрывать вино.
Фонари надкушены. Обесточен
проход к отверстому гаражу.
От луны к тебе побежал цепочками —
лёг ремнями скупой ажур
на плечо не улично обнажённое —
украшение, не доспех.
Попрекают окна чужими жёнами.
То есть поздно припомнить всех.
Полем битвы – ночь, гаражи – останками.
Поболтаем, пока одни?
У луны к тебе – ничего константного:
ни опеки, ни западни.
За тобой скользит полоса прилива сквозь
человечьи