Амаранты. Одаренный. Forthright
и всегда – всегда – их исполнение требовало огромных усилий. Как в тот раз, когда кот предложил Хармониусу выучить испанский. После чего папа, конечно, озаботился тем, чтобы вся стая свободно болтала на этом языке.
– Я хотел лично поблагодарить тебя за согласие зачислиться в первый класс старшей школы Нью-Сага. Теперь, когда я знаю, что ты в этом участвуешь, мне будет намного спокойнее.
На самом деле Элоквент не давал своего согласия, папа все сделал за него. И если бы сегодня вечером отец смог уделить ему время, Квен намеревался уговорить его отказаться от этого решения.
Хисока, вероятно, знал об этом или, по крайней мере, догадывался. Поэтому Квен высказал свое неудовольствие самому Твайншафту:
– Я уже слишком стар для школы.
– Зато выглядишь именно так, как нужно.
Вряд ли это комплимент.
– Никто не ждал посвящения так долго, как я. Это и само по себе неприятно и досадно, даже без перспективы оказаться в группе человеческих детей. – Обида придала резкости его словам. – Они подумают, что я им ровня.
– Да, подумают. – Хисока опустил руку ему на плечо. – Я полагал, что ты будешь благодарен за передышку, учитывая, сколько социальных обязательств сваливается обычно на молодого мужчину.
У Элоквента даже защипало глаза. Он не мог понять, хитрит кот или действительно не понимает.
И впрямь, все старшие сестры Квена уже имели пары и строили свои собственные логова, так что, возможно, Хисока не осознавал, что у него девять старших братьев и сестер.
– Меня это не коснется. Я – дар клана Стармарк.
– Да.
Значит, знает.
– Так почему… – Эмоции так зашкаливали, что у Квена сорвался голос, позорно, прямо как у подростка. Он вспыхнул. Чем больше он настаивал на том, что уже стал взрослым, тем более ребячески звучали его слова.
Хисока придвинулся еще ближе и осторожно взял Элоквента за свободную руку:
– Это был трудный сезон для тебя – не вполне взрослый, хотя и в полном расцвете лет. Я рад, что твой отец наконец решил признать твою зрелость.
Элоквент судорожно кивнул, не отрывая глаз от личика племянницы. После того как Хисока забрал у нее свой палец, она опять уснула.
– Я уверен, что ты сумеешь найти общий язык с этими людьми – твоими одноклассниками. Уже через год им предстоит окончить обучение, а они не знают толком, чего хотят, не говоря уже о том, как этого достичь. Они находятся в постоянном напряжении – им говорят, что нужно сделать правильный выбор, отличиться, добиться успеха. Вот только большинство из них на самом деле растерянны и чувствуют себя загнанными в угол.
– Вы сейчас обо мне говорите?
– Я лишь описал обычное состояние любого, кто переходит от отрочества к зрелости.
Хорошо, что Квен держал ребенка: ярость вспыхнула с такой силой, что только мысль о Клэрион удержала его. Он заставил себя стоять спокойно, как ни бушевала кровь. Но даже тот факт, что он меньше ростом, чем Хисока, раздражал неимоверно. И откуда только кот знает все его болевые точки?
– Хоть