Амаранты. Одаренный. Forthright
своими обедами в западном стиле, а «Дом благородной хризантемы» – традиционными сладостями.
Делать покупки у местных торговцев было вопросом чести, так что Кимико, нагруженная пакетами из чужих магазинов, чувствовала неловкость. Но, что делать, некоторые вещи в Кикусаве не достать.
– Кими-тян, – окликнула ее госпожа Миура, посыпавшая солью крыльцо общественной бани. Может, на сморщенном лице старушки и не были видны глаза, зато сама она ничего не упускала. – Пополняешь свою коллекцию?
– Да, тетушка. – Торопливо подойдя к ней, Кимико протянула одну из сумок. – Вот что я нашла в двух остановках отсюда. Лимитированный выпуск к Новому году.
Госпожа Миура деликатно пошарила лапкой в пакете, что-то бормоча под нос и цокая языком.
– Я их любила, когда девчонкой была. Мой отец работал на Дзюндзи, ты же знаешь. – Разумеется, Кимико это знала: госпожа Миура сотню раз уже рассказывала ей эту историю. Местный кондитер славился на всю Японию своим превосходным шоколадом и изяществом упаковки. – Тогда дедушка мне такие покупал. Мы часто играли с Миябэ-куном. – Она взяла широкую плитку шоколада, завернутую в фольгу и плотную бумагу, украшенную цветками сливы. – О, он-то всегда был сладкоежкой.
– Как я. А хотите вот такую, тетушка?
– Нет, нет, дорогая. – Госпожа Миура вернула шоколадку в пакет. – Ты за ней ездила в такую даль. Лучше принеси мне как-нибудь твою книжку.
– Только сначала эти добавлю, – пообещала Кимико.
Она начала собирать этикетки от шоколадных батончиков Дзюндзи еще в школе, когда впервые поняла, что такое лимитированный выпуск. Ее дедушка помогал ей находить их, купить и разложить в определенном порядке. Не было случая, чтобы он, выезжая из Кейши, вернулся домой без шоколадного батончика Дзюндзи, изготовленного специально для других префектур.
Кимико ужасно по нему скучала.
Но ее обычная уловка сработала и сейчас. Сосредоточиться на хорошем – например, на традиции, которую дедушка начал, а она продолжает. Не из чувства долга, а по любви.
Помахав госпоже Миура на прощание, Кимико зашагала к дому. Посторонние по большей части не обращали внимания на этот плотно заселенный район, управляемый Бизнес-ассоциацией Кикусавы и местным женским комитетом. Здесь были свои школы – от дошкольных групп до средних классов – и что-то вроде клуба, где люди собирались, чтобы поиграть в сёги, маджонг или настольный теннис.
Кимико миновала аптеку, круглосуточный магазин и тележку старого господина Рёты с исходящим паром аппетитным одэном.
– Миябэ-кун!
Кимико весело помахала рукой окликнувшему ее господину Фудживаре, владельцу мясной лавки. В детстве Кимико его побаивалась из-за низкого голоса, резких черт лица и окровавленного фартука. Но за грубоватыми манерами скрывалось добродушное сердце. Он подозвал девушку к ярко освещенной витрине своей лавки. Демонстративно осмотревшись – будто боялся, что кто-то их увидит, –