Записки посторонних людей (I). Виталий В. Черняев
что встречным машинам, прежде чем разъехаться, приходилось ждать несколько минут. Те, кто добирался до парка своим ходом с южной части города, предпочитали использовать более короткий путь. Его мне показал Начальник отряда, приехавший со мной для первого представления нового сторожа. Мы сошли с троллейбуса, не доезжая одной остановки до дороги ведущей к депо, перешли на другую сторону улицы, перепрыгнули через придорожную канаву и на корточках пролезли под широким трубопроводом, протянувшемся на несколько километров от железнодорожных терминалов до нефтезавода. Не успели мы пересечь шелестящую листвой лесопосадку, как услышали предупреждающий нас звонкий лай. Не высокий и завывающий, а грубоватый и требовательный.
– Только ты не бойся, – обратился ко мне Начальник отряда. – Это Шарка. Она к тебе быстро привыкнет.
Я переспросил его о ком идет речь, и он торопливо пояснил:
– Собака, собака.
Настороженный грозным лаем, я не подивился столь странной кличке собаки и уже разгадку имени узнал довольно позже. Раздвинув ломкие от холода кусты, мы уперлись в бетонный угол парковой ограды и, обогнув его, вышли к двустворчатым воротам, сваренным из металлических труб, окрашенных в зеленный цвет. В этот момент за каменным забором громко загремела цепь, и лай, злой и решительный, неожиданно вырвался из-под ворот, заставив меня в испуге отскочить.
– Ну-ка, фу! Своих не узнаешь?! – крикнул куда-то за ворота Начальник отряда. Потом, почему-то повернувшись ко мне, добавил ласкательным тоном: – Хо-ро-о-шая собака.
Мы вошли на территорию парка через калитку, находившуюся справа от ворот, вплотную с низким домиком пропускного пункта. Хотя лай стих на недоброе рычание, я все-таки подождал, пока в дверь здания не вошел Начальник отряда, и затем поспешил туда сам, прыгая через ступеньки и стараясь не оглядываться на громыхание цепи.
Зайдя в помещение сторожки, непосредственное руководство вначале представила меня молодому человеку, в тот момент там находившемуся. Это был мой дневной Сменщик. Уже при первой встрече он не внушил мне никаких добрых чувств. Невысокого роста, светловолосый, он не обладал никакой гендерной выразительностью. Ни полный, ни худой, ни крепкий, ни хилый. В общем, никакой. Но единственной отличительной особенностью Сменщика были глаза. Абсолютно бесцветные, они могли принимать любой оттенок в зависимости от времени суток, погоды и преобладающей цветовой гаммы окружающих предметов. В ранний вечер нашего знакомства было хмуро, и его глаза томились густым серым отливом. А утром другого дня, когда он пришел меня сменять, в лучах восходящего солнца глаза уже имели странный оранжевый цвет. Непостоянство цвета могло придавать его взгляду непередаваемую гипнотическую силу, но он никогда не встречался с собеседником глазами, и это лишало столь необычную силу смысла существования, а значит и ставило под вопрос само ее существование. При разговоре он смотрел в твою сторону через плечо вниз, вроде