Истории со вкусом интриги. 21 рассказ мастер-курса Юлии Евдокимовой. Елена Фили
несли грозный гул. Он нарастал.
Холодная рука страха как бы гладила шею и приподнимала волосы на затылке, лишала способности двигаться.
Погонщики побросали еду и заспешили на помощь обезумевшим от страха животным. Одновременно из караван-сарая начали выбегать более состоятельные постояльцы – купцы и их слуги.
Араик увидел в дверях человека, будто сошедшего с картины в доме дяди. Широкие рукава его одежд развевались, коса расплелась, и длинные усы шевелились на ветру, как те самые змеи, что только что проползли в укрытие. За его спиной, как тень, мелькнула маленькая фигурка. Старик-китаец крепко держал за руку девочку.
Первый подземный толчок ударил прямо у них под ногами. Оба упали, создав преграду в дверях. Еще немного, и десятки ног затопчут несчастных. Кто-то помог им подняться и грубо оттолкнул от двери. Люди выбегали наружу. В сумятице старик выпустил руку девочки. Та бегом пустилась в сторону ущелья, туда, где минуту назад мелкая живность искала спасения. Она бежала так, будто сама была зверюшкой и знала, где природа припасла укромное место.
Земля качнулась. Новый толчок расколол плато пополам ровно в том месте, где люди наслаждались едой и отдыхом. Тюки и баулы с товарами рассыпались и покатились по земле. Араик вместе с ними. Он в страхе прикрывал голову руками, боясь удара. Какофония криков людей и рева животных громыхала в ушах. Мальчик метнулся за юной китаянкой.
Уже у самого обрыва он ухватил ее за талию, она в ужасе вскрикнула, и они покатились вниз по склону ущелья на самое его дно.
Наступила ночь. Растревоженный великан прекратил ворочаться в подземной постели. Земля перестала вздыматься, а небо как ни в чем не бывало расстелило свой шелковый шатер, украшенный серебряной россыпью звезд.
– Кончай трястись как мокрый заяц, – строго сказал Араик. Он вдруг почувствовал себя взрослым мужчиной, протянул к девочке руку и погладил ее по щеке. – Не бойся. Сейчас выберемся отсюда, и все будет хорошо. Найдем что-нибудь съестное. Я умею костер разводить. Согреемся.
Говорил он все это не столько ей, сколько себе. Слова успокаивали сердце, но оно все равно сжималось и стучало так, словно хотело вырваться из груди. Было страшно подниматься: вдруг великан снова проснется. Страшно даже подумать о том, что там случилось наверху. Страшнее всего была тишина ночи.
Когда они, помогая друг другу – то тянули, то подталкивали, выбрались на плато, картина бедствия оказалась страшнее, чем представлялась. Из-под обломков караван-сарая тут и там торчали серые от пепла и каменной крошки руки, ноги, головы убитых людей. Видимо, один из толчков пришелся на середину здания. Угли из очага разлетелись во все стороны, и теперь то там, то тут вспыхивали желтые язычки пламени. Они дожирали останки сожженных людей и утвари.
Запах развороченной земли смешивался с запахом крови, мочи, жареного мяса и паленой шерсти ковров и животных. Девочка старалась не смотреть по сторонам и тихо ступала тенью позади