Колючка. Ирина Муравская
затягиваются. Надо их прекращать, но…
С ужасом понимаю, что у меня не хватает силы воли выпустить его. Чувствую его ладонь на спине, ведь он от удивления тоже приобнимает меня, и внутри всё переворачивается.
До мурашек.
До трёклятых бабочек в животе, которых не должно быть, но они всё равно повылезали из своих коконов. Зачем? Ну вот зачем? Кто их просил?
– Саша, ― спускает меня на землю тихий голос возле уха.
– Ммм…
Боже, как же глупо я сейчас выгляжу! Теперь вдвойне не хочу отстранятся. Это ж тогда ему в глаза придётся смотреть, а у меня щеки пылают.
– Готовься, ща розги в ход пойдут.
– За что?
– Ты время видела? Где шлялась всю ночь?
Ой-ей. Всё, теперь точно надо отлипнуть.
И бежать. Как можно-можно дальше…
– У меня первый день на работе был… ― смущённо отпрянываю, ища взглядом, на что можно переключиться.
Ага, Добик! Куда уже лыжи навострил? Туда нельзя. А ну иди ко мне, рычащее создание, будем принимать огонь поражения вместе.
– И на какой работе на себя выливают ведро блёсток?
Да, с блёстками косяк. Макияж-то я смыла, а вот эта мерцающая крошка оказалась настолько ядрёной, что не только не сошла, но и на свитер перекинулась.
– Теоретически, на любой.
– Саня, что за работа?
– Работа как работа, ― ловлю тяжеленного пса, зажимая его бока ногами. Чтоб не рвался в Данину комнату.
Не могу не заметить, четвероногое существо удивительно быстро адаптируется на новом месте. Всё-то ему интересно, везде мокрый нос охота сунуть.
– Которая подразумевает отсутствие дома до утра?
– Ну так бары-то преимущественно работают ночью, ― резонно замечаю, понимая, что за этим последует.
Пауза…
И взрыв.
– БАРЫ!?
– Я говорила, что буду искать вечерние смены, ― поспешно напоминаю.
– Вечерние. Не ночные.
– Только давай без нотаций, ладно?
– Без нотации, добро. Просто говори название бара и адрес.
– Чтобы ты выклевал моему начальству мозги и заставил их меня уволить?
– Зачем заставлять? Они сами тебя попросят. Вежливо.
Блин, как же меня это достало!
– Тебе паспорт показать?
– Зачем?
– Чтобы напомнить, что мне уже есть восемнадцать. И, согласно закону, я имею право работать в любом типе заведений.
– Твоей матери так и передать?
Приехали. В ход пошёл примитивный шантаж.
– Передавай, стукач! Я вот тебя ни разу не сдавала. Ни когда ты пьяный в сарае отсыпался, пока тебя всей станицей искали, чтобы всыпать за разбитые окна. Ни когда ты автостопом вместо экзаменов в Тверь укатил. Даже когда ты меня едва на речке не утопил, и тогда слова не пикнула!
Шмелев от возмущения аж рот открыл.
– Вот последнее сейчас вообще подло было. Я за тот случай вроде как давно извинился.
Ага. Он-то извинился, а у меня до сих пор лёгкая аквафобия. Впадаю в панику, едва дно под ногами перестаю чувствовать.
– Так