Колючка. Ирина Муравская
же всё равно узнаю.
– Может быть, ― отключаю в кране воду и поспешно прикрываю лицо руками, потому что псинка вздумала отряхнуться.
Ааа! Вот это цунами! Весь кафель с зеркалом теперь в брызгах. И не только они…
Знаю, что не стоит, но меня всё равно пробивает на дикий смех при виде обтекающего Дани. Он-то прикрыться не успел.
Ой, ей. Судя по его плотно сжатым губам и вздувшимся венам на скрещенных руках, он едва сдерживается, чтобы меня не придушить.
Нас обоих.
Жду бурю, но её не происходит. Каменное тело приходит в движение, раздражённо вытирает с подбородка стекающие капли и, развернувшись, просто уходит.
– Ты куда? ― озадачиваюсь.
– СПАТЬ! Не забудь отмыть ванную и пол! ― рыкают на всю квартиру и в сердцах хлопают дверью своей комнаты.
Мда-а.
– Вот ты зачем меня подставляешь, а? ― укоряюще грожу пальцем доберману. ― Если хочешь остаться, нужно быть хорошим мальчиком.
А это точно мальчик. Я проверила.
Отчитываю, но в ответ получаю лишь "гав".
"Гав" и всё тут. Эх.
– Ладно, пошли. Найду тебе что-нибудь вкусное, ― отчаявшись достучаться, увожу нового друга на кухню.
Честно говоря, я страшно устала, а глаза и вовсе слипаются, но что я делаю в семь утра? Правильно: лезу в интернет, читая о правильном питании собак.
И да, фарш обламывается. Говорят, он слишком мелкий и выходит транзитом, так что лезу в морозильник за мясом. Пока его разморозишь, пока нарежешь, пока со шваброй попрыгаешь…
Короче, только спустя ещё час, наконец, без сил падаю на постель. Утыкаюсь носом в подушку и моментально проваливаюсь в сон. Такой приятный, бессновиденческий и глубокий, что…
– Саша, мать твою! ― истошный ор, разнёсшийся по квартире, заставляет подорваться, очумело тряся головой. ― Я тебя сейчас убью!!!
Растерянная, вылетаю в коридор, сонно растирая глаза. Что я там опять успела натворить? Дышу, живу, существую?
Ой. Нет. Не я.
– Саня, мать твою! ― взбешенно суют мне под нос изгрызенный кроссовок. ― Следи за своей псиной!
– Как? Я ж спала.
И, видимо, не плотно закрыла дверь. Вот Добик и прошмыгнул.
– Значит, не спи. Привязывай его к батарее. Мне плевать.
– Себя к батарее привяжи, ― сердито бурчу.
Достаточно громко, чтоб Даня услышал.
И взбесился ещё больше.
– Что-что, прости? ― понижают голос, добавляя в интонации не предвещающую ничего хорошего лилейность.
По идее, на этом этапе стоит прикусить язычок и принять вину, но я нифига не выспалась. А потому особенно злая.
– Говорю, себя привяжи. Он же живое существо.
– Да ладно? А я и не знал. А ты в курсе, что живые существа не только жрут, но и гадят? И их надо выгуливать? ― второй "найк" торжественно всучивается мне вместе с первым. И если первый просто превратился в решето с отклеенной подошвой, то второй, внешне целый, сразу ударяет по обонянию едким запашком. ― Лужу за своим дьявольским отродьем подотри. А это, ― кивок на кроссы. ― На помойку. Прямиком на улицу, иначе вся