Мона. День сурка с демоном. И. Б. Циммерманн
большом столе в центре зала. Отсутствие волос объяснялось его состоянием, однако, как ни странно, над верхним рядом зубов обнаружились усы.
– Некоторые реликвии с призраками очень просты, – объяснял профессор. Он, как паук, на длинных худых ногах обошел вокруг стола и провел руками по волосам. Впрочем, после этого они все так же торчали во все стороны, словно сладкая вата, а его голова отражала свет ламп. Живые глаза напоминали Моне маленького насупленного ребенка, которому дали укусить лимон, его энергия в целом производила впечатление молодости. Однако, судя по морщинам, ему было далеко за шестьдесят.
Мона моргнула:
– Что?
– Ну, некоторые реликвии с призраками очень просты! – Копролит свистнул сквозь зубы и скользнул к ней по плиточному полу. Потом ткнул пальцем в хрустальный череп и энергично закивал: – Этот пел и пел, его практически невозможно было остановить. Крайне раздражающе, жутко странно, совершенно неуместно. По-мексикански. Собственно, он оттуда. Однако эти усы и… – он вытащил из-под стола сомбреро, – эта шляпа заставили его замолчать.
– И в чем заключалась его проблема?
– Ах, когда так долго разъезжаешь по Мексике…
Из хрустального предмета раздалось тихое пение:
– Ай-яй-яй-яй-яй…
– Э-э-э… – начала Мона.
– Этот череп поймал что-то в День мертвых. Такое, между прочим, может случиться с каждым из нас. Всегда очень важно думать о собственной защите. – Профессор опять возбужденно закрутился между своим рабочим столом и шкафом. Сбитая с толку происходящим, Мона еле поймала маленькую коробочку, которую бросил ей Копролит.
– Э-э-э… – от растерянности снова вырвалось у нее, после чего она вытащила из картонной упаковки один презерватив.
– Натяни его на голову, если когда-нибудь соберешься на этот фестиваль. С духами шутки плохи! – Он расхохотался и вновь закружил по залу.
– Не думаю, что это так работает, – вставила Мона.
Она провела в его лаборатории всего пару минут, а уже боролась с окончательным вердиктом относительно этого старого мужчины. «С чудинкой» казалось неподходящим определением, кроме того, оно ей не нравилось, большинство других людей назвали бы так и саму Мону. Возможно, «эксцентричный». Когда в своем диком танце между шкафами и коробками он проходил мимо особенно крупного ящика и похлопал по крышке, Мона сильно вздрогнула. Печати, цепи, это явно ящик для хранения саркофага – просто криво прислоненный к стене, прямо рядом со шваброй. Среди всей этой рухляди лежали ценные экспонаты, а профессор играл с ними как с хламом с барахолки.
Только что у Моны внутри все буквально горело, она боялась профессора и его решения, а теперь была не уверена, с кем вообще имеет дело.
Нервно озираясь по сторонам, она искала какой-то порядок в этом хаосе. Как ей учиться у него здесь? Ее взгляд задержался на маленьком открытом деревянном ящике, который стоял на большом рабочем столе, заваленном книгами, картами и документами. Он был заполнен