Плащ и галстук. Книга третья. Харитон Байконурович Мамбурин
подъедут! Идемте со мной! А вы, товарищи кунсткамера, кыш-кыш!
Меня даже не накрыло, а нахлобучило, да так, что в себя пришёл, уже завернув истошно орущую тетку буквой «Зю» и таща эту падаль к проходной. Одна рука, мертвой хваткой сгребшая шмат жирной кожи на шее этой твари, удерживала её в позиции провинившегося пса, а вторая, придерживая за дряблое место, зовущееся талией, помогало первой руке не оторвать башку этой сволочи. При этом, несмотря на весь оказываемый сервис по переноске, я её скрючил достаточно некомфортным образом, чтобы это всё могло издавать хриплый визг умирающей свиньи, которой оно, в сущности, и было.
Единственным, кто нашёл в себе то ли дурь, то ли мужество броситься мне на перехват, был какой-то студентик, просто получивший от меня плечом в грудак. Отлетев на травку, парень скорчился, хватаясь за пораженное место, а я безо всяких остановок дотащил вялую тушу до проходной, а там, не обращая внимания на напрягшегося дежурного и сделав над собой чудовищное волевое усилие… просто выбросил её, воющую, на газон. Невероятно сильно хотелось выдать этой суке пинка, пусть даже и ограниченного КАПНИМ-ом и одеждой, но я бы тогда ей тогда точно раскрошил бы тазовую область.
Вздохнул, снял нижнюю часть маски, закурил. Успокаивающе помахал рукой мужику с пулеметом, который уже разглядел, что жирная старая тварь осталась жива и почти невредима, а затем, лихорадочно быстро куря, вернулся к шалтан-сараю, устроенному молодежью со Второго района.
– Так, руки в ноги… и чтобы через две минуты я вас здесь не видел, – уведомил я замерших людей, – И пацану дурному помогите, я его слегка зашиб.
Не слегка. Плечо, оно, конечно, плечо, но вот титан, закрытый лишь тонким слоем относительно упругого материала – нехилый усилитель.
– Ты…, – напряженно пробормотал довольно крепкий юноша, неуверенно делая шаг вперед.
– Изотов. Виктор. Анатольевич, – отчеканил я, отгибая полу куртки для демонстрации небольшого металлического значка в виде перекрещенных серпа с молотом и кулака, зажавшего молнию, посередине, – Лейтенант КГБ. Вопросы? Предложения?
– Мы доложим! – пискнула деваха с дикими глазами, высовываясь из «Икаруса», тут же попытавшись спрятаться, – Обязательно!
– Мне насрать. Время идёт.
Вот теперь они зашевелились… и ушевелились буквально секунд за сорок. С чувством плюнув им вслед, я вернулся к наблюдателям с крыльца, среди которых, застенчиво помаргивая, стояли теперь еще и Салиновский с Расстогиным, определенно куда-то намыливавшимися ранее. А теперь вон, стоят, носами шевелят встревоженно, чисто суслики. Надо бы их шугануть, а то, всё-таки, чебуреки не приемлют лишних ртов…
– У тебя будут проблемы, – сухо проскрипела баба Цао, сложив руки на груди, – У нас будут проблемы.
– Сначала будут чебуреки, – аргументированно отреагировал я под согласное хмыканье Вероники.
Юлька, молча смерив меня взглядом, улетела внутрь.
Сорвался, да. Психанул. Не жалею. Такие вот тетки, кургузые,