Плащ и галстук. Книга третья. Харитон Байконурович Мамбурин
волосяного покрова Виктора на его способности экспата, – пояснила свои длительные манипуляции Юлька, – Должна же быть причина для роста волос таким образом?
– Точно бесит, – мрачно подытожила Нелла Аркадьевна, ногой раскрывая сумку-холодильник, где ждали своего часа бутылки с пивом. Одну из них блондинка выловила, тут же скрутив ей крышку, а затем принялась опорожнять холодный напиток в себя. Допив, она фыркнула, глянув на невозмутимо продолжающую страдать фигней дочь, а затем обратила свой взгляд на меня, сопроводив его словами, – Ладно, хватит сиськи мять. Виктор, тащи сюда к нам Сидорову. Будем делать ей предложение.
– Вы бы оделись? – вздёрнул бровь я.
Окалина Нелла Аркадьевна женщина у нас большая. Два с лишним метра ростом, широкие плечи, объемистая грудь, жесткое, но очень правильное лицо с несколькими, не портящими его шрамами. Только назвать её сексуальной язык не повернется – короткая майка и нечто, похожее на плод греха шорт с лосинами, демонстрируют много плоти. Сухой, крепкой, мускулистой и в шрамах. Мне-то нормально, а вот у гражданки Сидоровой…
– Изотов, иди уже…, – лениво помахала рукой начальница, – Если ты думаешь, что я следующие три месяца буду на отдыхе, которого у меня, между прочим, не было девять лет, прятать своё тело, то ты ошибаешься ну просто очень сильно. Привыкайте!
Зачем моей начальнице Сидорова – я спрашивать не стал. Не моё это дело. Надо и надо, подумаешь, главный палач Стакомска, если не всего СССР, решила поговорить по душам с юной и психически не очень устойчивой пироманкой. Если уж быть точным, то Сидорова Юлия Матвеевна никакой не пироман, а вполне себе пирокинетик и пиросенсор, владеющий еще одной крайне интересной бытовой способностью. А так как в свое время она ну очень не хотела, чтобы о её выдающихся боевых талантах узнали, то стала объектом эксплуатации у целой орды девчонок-студенток, имеющих, по молодости, крайне мало личных денежных средств, а вследствие – и совести. Взбешенная криптидка психанула, решив сжечь к хренам общагу, где её доводили до ручки и, в итоге, вместо расстрельной стенки, оказалась в «Жасминной тени».
– Сидорова, привет! – вломился я с наглой мордой лица (нет, с маской на ней), прямиком в купе, где содержалось искомое, – Идём со мной!
– Эк…, – ответила мне вполне приятная и подтянутая девушка-шатенка, стоящая у столика. Ну, что эта Юлька – шатенка, я знал и так, а вот неопределенный звук был из-за того, что стояла она в пустом купе, стояла в труселях (кажется, снятых с мертвой прабабушки), с лицом, спрятанным в одеваемую или снимаемую майку и, конечно же, демонстрируя свою грудь. Душераздирающее зрелище, доложу я вам. Молодые, но очень грустные сиськи, печально разглядывающие сосками пол. Аж скупая слеза на глаз наворачивается.
– Одевайся, короче, – слегка смутился я, отворачиваясь, – За дверью подожду. Тебя вызывают.
Ах да, еще Сидорова очень боится некоего Изотова, причем – почти без причин. Или нет?
– А ну-ка расскажи, красавица…, – недолго