Темные празднества. Стейси Томас
дело об убийстве, хочу возразить ему я, но вовремя сдерживаюсь. Мне нельзя позволять себе вызывать у него подозрения или недовольство. Я должен молчать, даже если мне за это стыдно.
– Хейл тоже это признал, хотя и пообещал передать олдерменам мои сомнения, – вздыхает Уилл.
– Любезно с его стороны, – бормочу я.
Персиваль иронично закатывает глаза.
– Он хочет сделать меня своим должником, чтобы я принял предложение его шурина.
– Миссис Хейл будет недовольна. – Да я и сам буду не рад, если он согласится. Прошлым вечером я отправил отказ Уилла лорду Кэрью. Мои слова были острыми, словно нож, поэтому я надеюсь, что лорду Кэрью удастся уклониться от удара.
– Его заботит лишь удовлетворение шурина. Он женился не по собственному желанию и не получил благословения семьи своей супруги, – к моему удивлению, откровенничает Уилл.
Я бы мог подумать, что то, как сдержанно ведет себя Хейл, противоречит тому, что рассказал мне Уилл, но теперь вспоминаю, насколько более ярким стал для судьи тот совместный ужин благодаря живой энергии миссис Хейл и ее дочери. Нельзя винить Хейла в том, что и он был ею очарован.
– Ему не удастся выйти победителем в этой игре, – продолжает Уилл, качая головой. – Хейл всегда будет прислуживать интересам брата и не сможет стать ему равным. Кроме того, я бы никогда не стал возвращаться в ремесло ради подобного дела. Я предпочел бы искать ведьм среди врагов Парламента, а не среди деревенских бедняков.
– Но ведь будучи мэром Йорка, Хейл может найти другого человека, который сможет заняться этим делом? – предполагаю я, вспоминая о том, как мистер Броуд рассказал мне об охотнике на ведьм по имени мистер Раш. – Охота на ведьм снова вошла в моду, так что найдутся и другие добровольцы.
– Новые охотники на ведьм не обладают таким опытом, как у меня, а люди моего поколения запятнаны скандалами. – Меня едва ли не передергивает после того, как он упоминает своих продажных современников. – Моя репутация чиста, поэтому именно в моих услугах нуждаются Парламент, Хейл, лорд Кэрью и прочие, – бормочет он, изучая бумаги перед собой. – Олдермены попросили меня ответить обвинителям, но я не могу отправить подобные ответы им всем, – добавляет Уилл, наблюдая, как письмо пляшет на угольках, – как же мне быть?
Его тон становится резким, и я отвечаю ему в том же духе, объясняя, как считаю нужным поступать с делами о ведьмах. На мой взгляд, обвинителю надлежит сначала высказать свои подозрения либо охотнику на ведьм, либо констеблю, либо мировому судье, после чего тот должен допросить предполагаемую ведьму и лишь после этого решить, отправлять ли ее на суд.
Я излагаю Уиллу все, что думаю, и он кивает. Но его одобрение меня не успокаивает. Охотникам на ведьм прошлого было легко добиваться признаний. Ему было легко. Ведьмы, как настоящие, так и ложно обвиненные, были жертвами предательства тех самых людей, которые должны были сохранить их историю. Королевские писцы, позже превратившиеся в охотников на ведьм, убивали их, надевая на них так называемые