.
руки по твоим волосам – лечат. А твои глаза, прямо перед моими, сливаются в единое глазное яблоко. Зелёное и широкое. Счастливое. Я целую реснички твои. Обнимаю плечи твои. Обвиваю. Кружусь и переплетаюсь. Прижимаюсь губами к щиколоткам твоих ног. Ты слышишь меня? Голова моя улетает от твоих поцелуев. Ладони и пальцы ищут и соприкасаются, рождая электрическую радость. Губы твои – нежно мягкие. Смеются мне в ухо сладким дыханием, от которого горячо и щекотно по всей спине. И тела изгибаются, повторяя друг друга. Подчиняясь твоему поцелую.
Я люблю этот тайный язык, рождённый твоими ласками. Околдованный – твоим шепотом. Понятный – моему телу и моим желаниям. И я весь – твой. Ты видишь? От лёгкого прикосновения твоих пальчиков к моему подреберью я поднимаюсь над землей. Горизонтально зависая. Покачиваясь, руки в стороны. Совсем не боюсь этой высоты. И бездны. И только от дуновения твоего, прямо мне в губы, я лечу, словно облако. Потому, что ты смотришь на меня. Пока – смотришь. Пока – ты улыбаешься. Мне. Ничего не страшно. Сорваться и лететь! Пока ты улыбаешься мне. Улы…»
Она открыла глаза. Снова вспомнила. Снова пришли эти мысли и собственные слова:
– Сколько слов и мелодий бушуют сегодня в моей душе… Сколько хочу сказать своих слов! Но боюсь чужих глаз!
И только сейчас поняла, что её разбудило: в прихожей звонил телефон…
Давно. Громко. Требовательно.
Она догадалась…
Воспоминание о доме
Рассказ
Я сидел в Турции январь и февраль, в утренней темноте уезжая из гостиницы на верфь, а в вечерней – возвращаясь. Уезжал – с планами на весь день, приезжал – выжатый как лимон, с жаждой горячего чая и горячего душа. Или – наоборот: душа и чая.
Раджеп жил на другой стороне страны и заехал за мной в канун марта – небо серебрилось чистыми каплями дождя и света, хотелось верить – весеннего.
Услышав его звонок: «Дружище, я в машине у подъезда в гостиницу, вылетай!», я выскочил на улицу, подняв над головой в одной руке легкую сумку, в другой – нераскрытый зонт. Яркий и длинный шарф на моей шее развевался как флаг, подчёркивая важность события и моё настроение. Стеклоочистители в салоне метались за каждой каплей и не успевали.
– Ты чего зонт не раскрыл? – насмешливо протрубил его голос, смеялись чёрные глаза, зубы сверкали в улыбке, но сам он не ждал ответа, а уже выжимал газ из бешеного мотора и крутил руль, вылетая на дорогу. Он любил торопиться, как настоящий потомок янычара.
Несколько лет назад мы работали на одном судне и ещё пару раз встречались. Но не это составляло наше единодушие, а одно общее воспоминание. Из нашего детства. Но об этом – чуть позже.
– Ветер сильнее, чем дождь – зонт сломает.
Мне казалось, что я ответил быстро, но машина летела вперед, будто и не останавливалась вовсе, а Раджеп скрежетал зубами, когда колеса просвистывали