Юлия. Владимир Аполлонович Владыкин
с тем, чтобы Семён покупал ей подарки, отчего ей снова стало стыдно и гадко за свой поступок.
– Вот что, милая, ты не беспокойся! – решительно сказала сестра. – Я найду способ вывести его на чистую воду. За ним такое водилось и раньше…
Однако Юля пожалела, что сгоряча проболталась сестре. Ведь самое ужасное для неё не произошло. Можно было бы всё скрыть, как-нибудь всё бы пережилось, забылось, стёрлось. Хотя с того дня прошедший месяц показал, что она ничего не забыла и не смогла смириться с нанесённой ей глубокой душевной раной. Она безмерно сожалела: почему тогда, на реке, не подумала, на что коварно рассчитывал Семён, приняв её за наивную дурочку.
– Почему ты сразу не сказала? – спросила сестра. – Такого прохвоста нечего бояться и тем более укрывать!
Три дня Валентина обдумывала, как подступиться к мужу, с чего начать. Но Семён вдруг сам опрометчиво спросил, но у него был свой прицел:
– Чего это твоей сестрёнки нет?
– А это надо у тебя спросить! – с вызовом бросила Валентина.
Семён кашлянул, наклонил голову, видно было, что намёк он понял. Вспомнил, как в последние дни жена всё присматривалась к нему. Значит, в своих предположениях не ошибся. Вот откуда исходит этот уверенный, безапелляционный тон. Надо сейчас вывернуться, а то…
– Гм, что я, справочное бюро? – шутливо обронил он, прикинувшись простачком.
– А тогда чего же ты интересуешься, переживаешь, или ещё что? В последнее время ты ходишь молчуном. На рыбалку давно не ездил. Или ждёшь Юлю, когда придёт? – спросила жена, презрительно поджимая губы.
– А что мне ждать её? Что она мне удачу пошлёт? Нет у ней твоего интереса к рыбалке. С тобой скоро поедем! – полушутливым тоном он пытался сгладить возникшие к нему подозрения. «Неужели эта турка могла его продать? Так на себя наговаривает!» И ему от этой мысли стало весело, мол, сейчас я тебя угощу кое-чем, что сразу заткнёшься, когда узнаешь правду о сестрёнке…
Валентину донельзя раздражал самоуверенный тон человека, не чувствовавшего за собой вины. И она нахмурилась.
– А у тебя какой к ней интерес? Может, расскажешь сам… как ты с ней рыбалил? – Валентина заговорила обличительным тоном, поджала в гневе губы, а он между тем подумал безбоязненно: «Теперь ясно – проболталась турка!» Семён набычился в минутной растерянности, затем жалко, вымученно улыбнулся.
– Тебе? – он сглотнул горькую слюну, и уставился пустым взглядом, нервно задергались кустистые рыжеватые брови. Супруги находились на кухне. Валентина стояла возле газовой плиты, а он за кухонным столом допивал чай.
– А кому же, не соседу же? – она сердилась, нервные судороги пробегали по гладкому лицу. – Я тогда не сразу уразумела: думаю, почему он так рано вернулся с рыбалки? Хотя расцарапанное лицо что-то мне смутно подсказывало, но я в толк не взяла. И она молчала! Значит, о камыши, говоришь, покарябался? Ух! Звериная рожа! – Валентина инстинктивно замахнулась на него рукой.
Семён давно