Смерть Отморозка. Книга Вторая. Кирилл Шелестов
сделалась ярче, заметнее. Наконец, она спросила Норова напрямую, звенящим голосом, собирается ли он ее уволить.
Он искренне удивился: что за ерунда? С чего она взяла? Конечно, не собирается! Даже если она сама подаст заявление, он ее не уволит, пусть не надеется. Тогда почему он ищет ей замену? Он не ищет… Ищет! Она точно знает! Серпер набирает девушек через кадровые агентства на ее должность! Ах это… Вот выдумала! За свою должность она может быть спокойна. Он всего лишь подумывает о том, чтобы ее немного разгрузить, взять ей помощника. Помощника к помощнику?! Почему бы и нет? Ей не нужен помощник! Ее не надо разгружать! Она сама справляется со своими обязанностями и, если нужно, готова работать больше.
Видя, как болезненно она реагирует, Норов попросил Серпер прекратить поиски.
В Кастельно он вошел еще до рассвета. Окна домов в деревушке оставались темными, но на подходе горели фонари. Норов двинулся по насыпи вдоль городской стены, выходившей на кладбище и красиво освещенной ночными прожекторами. При виде высоких каменных крестов, молчаливо выступавших из черной ночи, он невольно замедлил шаг.
Он любил деревенские кладбища. Здесь, на тихих небольших погостах, среди крестов, памятников и засохших цветов ему было хорошо и спокойно. Смерть не пугала его. Он часто о ней думал; она представлялась ему не страшным обрывом в пропасть, а обретением покоя, отдыхом. «Устал я жить, зову покой и смерть»… «Отрадно спать, отрадней камнем быть…»… «И пусть у гробового входа Младая будет жизнь играть, И равнодушная природа Красою вечною сиять». Да, это было бы хорошо. Кстати здесь, через стену от кладбища, часто играли дети.
Теперь, когда он дышал ровнее, боль в боку отступила. Собственно, в чем виновата Анна, Кит? Уйти с работы тебе пришлось бы в любом случае, это был вопрос времени. Ты же понимаешь, что с твоим характером ты не мог оставаться на государственной службе. Судьба каждого человека определяется его поступками; а поступки – характером. А чем определяется характер? Наследственностью. Еще волей и отчасти воспитанием. Тогда получается, что все в значительной степени предопределено этой самой наследственностью, – наличием или отсутствием неких качеств? А как же свобода воли? И, кстати, чем определяется воля: характером или воспитанием?
Черт, откуда я знаю! Воля определяется Шопенгауэром! Посредственный каламбур, Кит. Ничего, для деревенских покойников сойдет. Никогда не мог осилить философию. Еще с университета, едва заслышав «оно», «единое», «иное», начинал нервно чесаться, как одолеваемая блохами собака. В конце концов, все эти философские категории: пространство, время, субстанция, акциденция сходятся здесь, на кладбище. Разве нет?
Да, я знаю, что и Цезарь, и последний бродяга одинаково ответственны за свою судьбу, за свои взлеты и падения. Палач, рубящий голову, или убийца, вонзающий нож в спину, – всего лишь ставят точку в конце строки, но строка эта всегда написана тобой и никем иным. Разница между сильным человеком